Перед носом разгневанного папы.
– Я что, разговариваю с тобой на каком-то древнем мертвом языке? – спросил он.
Нехорошо спросил, многообещающе.
– Что не так?
– Джульетта Мор, кто дал тебе право сбегать с работы?
– А ничего, что мне надо найти диплом? И рыбку съесть, и на стульчик сесть!
– Ты наказана! Офелия, кстати, тоже. В моем доме сестры не дерутся, как какие-то невоспитанные хулиганки!
– Папа, скажи честно, у академии проблемы с финансированием? – спросила я.
Отец немного опешил.
– Да нет. Грант даже получили.
– Тогда какой вечности ты экономишь деньги академии? Меня в приемную засунул, мелкую к швабре приставил. Класс! Сделал вид, что наказал, а что зарплату двум штатным единицам платить не надо – это так, издержки воспитательного процесса!
– Брала бы лучше пример с сестры, – проворчал отец. – И в кого ты такая? Она как с утра ушла на территорию, так и работает! Садовник на нее не нарадуется.
Словно сама судьба шепнула и подсказала, я повернула голову, посмотрев в окно. И как раз увидела, как работает Фели. С трудом удержалась, чтобы не рассмеяться в голос.
– Па-а-ап, можно два вопроса?
– Да?
– Ты вообще Фели сегодня видел?
– Нет, какой второй?
– Окна кабинета Смерти на эту же сторону выходят?
Надо отдать должное папиной сообразительности и спортивной подготовке. Через две минуты он уже утаскивал сестру за ухо со двора. А я воспользовалась моментом и нагло сбежала. Ибо получать еще и за косяки сестры не очень-то хотелось.
Садовник не нарадуется. Естественно! Там такие наклоны в коротеньких шортах!
Глава 4
Щепотка трагедии и немного дурдома
Я сидела на веранде, когда отец и Офелия вернулись. Попивала домашнее малиновое вино с легкими нотками амброзии, грела на закатном солнышке ноги и довольно жмурилась.
– Ты совсем офигела?! – возмутилась сестра. – Пап! Она пьет прямо у дверей! Не стесняется!
Я даже не стала ничего отвечать, только задумчиво потерла пальцем запотевший бокал.
– Джульетта Мор, ты наказана! – рявкнул отец. – Немедленно убери вино и иди к себе…
Он осекся и замолчал. Потом выпустил из рук папку с документами, забывшись, и едва успел подхватить.
На пороге дома появилась бабушка. Бабулечка. Теща. Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться, как злой Санта. Офелия бросилась в бабушкины объятия, а папа как-то растерял весь настрой меня ругать.
– Вино «Вдохновение», – фыркнула я. – Слушай, ба, вот как оно вдохновляет, если меня с половины бокала уносит Харон знает куда?
– А ты закусывай, – посоветовала бабушка, оторвав от своего венка пару виноградинок.
– Мама, положите меч, – осторожно попросил отец.
Бабушка, а звали ее Мельпомена, в юности давала жару подопечным. Еще бы, будучи музой трагедии-то. Уж давно сменилось поколение муз, а вот привычка ходить с мечом никуда не исчезла. Благодаря чему бабушка превращалась в грозного противника. И папа ее вполне обоснованно побаивался.
Века почти не изменили молодую красивую женщину, но с некоторых пор она предпочитала выглядеть постарше, справедливо полагая, что каждый возраст хорош по-своему. Даже если мы бессмертные и не стареем в принципе. Поэтому моя бессмертная бабушка чем-то напоминала обычную земную. Только с мечом. И венком. И в тунике.
Как и у всех… почти у всех женщин нашего рода, у бабушки были длинные светлые волосы. Она обладала хорошей фигурой с формами, о которых мне можно было только мечтать. Улыбка ее в свое время свела с ума не одного актера, а как она пела! Недаром была матерью сирен. Только характер подкачал. Я хоть и демонстративно радовалась приезду бабушки, а все ж представляла, чем он обернется. Если папа и Мельпомена встретились в одном доме – жди скандала.
– Все в дом! – радостно провозгласила бабуля. – Я привезла вам подарки! Вы не представляете, эти нынешние смертные делают такие штуки!
– Странно, вроде бы моя теща – это муза трагедии, – недовольно пробормотал отец. – Тогда какой вечности каждый ее приезд превращает мой дом в цирк?!
