Глафира смотрела на него с неба, волосы ее развевались будто в замедленной съемке, лик был прозрачен и как будто соткан из облаков. В глазах ее была любовь, а во лбу – солнце.
– Эо… – прошептал завороженный Михаил Рудик.
Глафира срочно решила улететь, чтобы не смущать парня, который так неожиданно вдруг ее увидел. Она нырнула, как будто находилась в море, и спланировала на многотысячную толпу, вылетев затем над большим куполом храма прямо перед круглым диском солнца. В этот момент Глафиру на несколько секунд почему-то увидели все. Тысячи людей заахали, кто-то бросился на колени, кто-то стал фотографировать уникальное явление. До сих пор в Нижнем Новгороде уверены, что в тот день над куполом главного храма Дивеевского монастыря появилась Богородица, и даже предъявляют в качестве доказательства удивительную фотографию: купол собора и очертания женской фигуры в свете солнца.
Потом Глафира почувствовала в своей руке руку фон Дасселя, и влюбленные взмыли вверх, и поток картинок замелькал с утроенной быстротой.
А потом появился старинный город с острыми шпилями многочисленных церквей, стоящий у реки. Влюбленные, держась за руки, пронеслись над вантовым мостом и полетели куда-то в старую часть, чуть не столкнувшись с золотым петушком Домского собора. Петушок, казавшийся таким игривым и маленьким снизу, наверху оказался опасной бесформенной громадиной. Они спикировали на узкую улицу с булыжной мостовой и увидели перед собой странные ворота, украшенные львиной головой и пробитые прямо в стене какого-то старого дома. Неведомая сила повлекла их прямо туда, в эти ворота. Взявшись за руки, они вошли в небольшой тоннель и остановились в его центре. И вдруг с обеих сторон тоннеля хлынули струи воды. Неожиданно образовавшиеся водопады скрыли ворота от внешнего мира. Потоки воды, ринувшейся плотной шторой, достигали мостовой и тут же исчезали. Глафира обняла фон Дасселя и посмотрела ему в глаза. Именно его она искала всю жизнь, так подсказывало ей сердце.
Неожиданно сквозь струи воды прошел маленького роста старичок в смешном халате, волочившемся за ним следом.
– Любовь тоже проходит. Ею, конечно, многое можно спасти. И многих. Но она не вечна, – он пробормотал все это скороговоркой и прошел мимо влюбленных, не обращая на них внимания.
– Извините, пожалуйста, – окликнула старичка Глафира, – вы не подскажете, где мы сейчас находимся? – И засмеялась прозвучавшему вопросу.
– Это Рига. Шведские ворота, – откликнулся старичок.
– Они, наверное, какие-нибудь особенные? – спросила Глафира.
– Особенные. Однажды вот на этом самом месте прожил жизнь русский император Александр I.
– А разве можно прожить всю жизнь в одном месте?
– Можно. Но это неправильно.
– А что же стало потом?
– А потом он стал называться Федор Кузьмич и начал совсем другую жизнь.
– А так разве бывает? – не успокаивалась Глафира.
– Все бывает, – пожал плечами старичок, – если есть любовь.
– А если нет любви?
– А если нет любви, то ничего не бывает.
– Спасибо, – поблагодарила старичка Глафира. – А как вас зовут?
Старичок посмотрел на влюбленных, огляделся по сторонам и представился:
– Я думаю, вам обо мне рассказывали. Меня зовут Лаван. И я все это как-то раз уже проходил. И тоже однажды вынужден был прожить жизнь на одном месте. И оставалось тогда вовсе не две минуты, – при этих странных словах старичок улыбнулся, щелкнул пальцами, и шум воды прекратился. Влюбленные обнаружили, что поток воды больше не льется. Когда они повернули головы, чтобы продолжить общение со старичком, выяснилось, что его уже и след простыл.
В этот самый момент в Подмосковье, на совершенно секретном спецобъекте ФСБ России «Сосны», четверо мужчин сидели в закрытой комнате и напряженно смотрели на маленькие пластмассовые часы, лежащие перед ними на столе.
Секунды убывали стремительно и страшно. Вот уже на часах стало «00:02:00» и когда убывающие секунды должны были съесть и эти две оставшихся минуты, случилось нечто странное. Секундомер вдруг побежал в обратную сторону. Вот уже «00:02:30», вот уже «00:03:00». Платонов подскочил на стуле, поднял вверх кулаки и закричал: «Йес! Йес! Йес!», – каждый раз встряхивая кулаками. У Ивана Ивановича зазвенел мобильный телефон.
– Да, – ответил он. – Что? Ничего себе…
Поймав удивленный взгляд Верхотурова, он пояснил, указывая на телефон:
– Сообщают, что наш компьютер включился. «Вальс цветов» Чайковского передает.
– Кому?
– А просто по всей сети шарашит.
– «Вальс цветов»?
– Ага, «Вальс цветов», – засмеялся Иван Иванович.
