Лилипупс посмотрел на даму Цицу. Такангор одобрительно посмотрел на даму Цицу. Зелг с восторгом посмотрел на даму Цицу. Юлейн благоговейно посмотрел на даму Цицу. Узандаф и Галармон с удовольствием посмотрели на даму Цицу. Балахульда со страхом посмотрела на даму Цицу. В общем, принцип вы уже поняли — все, находившиеся в пиршественном зале, смотрели на даму Цицу с самыми разнообразными чувствами. Преобладало восхищение.
— Хорошо, — сказала гарпия. — Дайте мне карту. Я покажу.
— Карту чего? — деловито спросил один из мороков графа да Унара.
— Чего-нибудь. Но лучше, чтоб там было всего побольше.
— Я б ее стукнул, — проворчал Дотт.
— Законное желание! — оживилась Балахульда. — Рекомендую. Бой с недовольным клиентом — дорогое удовольствие, но оно того стоит. Гибкая система скидок, три ценовые категории. Можно ограничиться безобразным скандалом с легким пиханием друг друга в нечувствительные места, это дешевле всего. За самую высокую цену я отбиваюсь как зверь.
* * *
— Кстати, — сказал господин Папата. — Помнишь, какой был переполох, когда в газетах напечатали, что археологи раскопали в Амарифе посох Варионна?
— Не помню, — честно ответил лакей, устанавливавший на место шкаф с рукописными изданиями по моде Лягубля трехвековой давности.
Библиотекарь с любопытством на него уставился.
— Вы здесь? — уточнил он.
— А где ж еще? — изумился лакей.
— Простите, любезный, я не знал. Продолжайте.
Лакей счел за лучшее продолжить в глубине помещения, подальше от безумного буквогрыза. Его предупреждали, что Папата совершенно безобиден, но, узрев утренний погром в библиотеке, лакей уже не был в этом так уверен.
— Зачем парня напугал? — спросил внутренний голос. — Сделал бы себе вид, что это ты с ним разговариваешь, я бы тебе отвечал.
— Не хочу отвлекаться, — пояснил честный библиотекарь. — Я и так ужасно рассеян последнее время. Столько мыслей, столько мыслей.
— И при чем тут посох Варионна?
— А я только сейчас сообразил. Когда раскопали посох, Аздак тут же заявил свои права на находку и отправил целую делегацию дипломатов и ученых в Амариф, чтобы удостовериться, что это не подделка. Сколько они его изучали?
— Да года три, не меньше, — внутренний голос охотно поддерживал беседу, ему было любопытно, к чему вдруг всплыла эта история.
— Потом еще пару лет шли жестокие споры между королевскими домами Аздака и Амарифа, у кого больше прав на легендарное орудие великого мага, потом начался суд, и только потом кто-то догадался внимательнее изучить завитушку на набалдашнике, которая…
— Оказалась подписью Су Фея, мастера, бесспорно, уникального, но жившего тремя веками позже Варионна и, следовательно, никак не способного создать его посох. Помню, помню я все эти перипетии, мы еще долго с тобой издевались над аздакскими экспертами. Но я все еще не понимаю, какое отношение это имеет к нашим минотаврам и Спящему.
— Какое-то имеет, — сказал Папата. — Я тут подумал — как так вышло, что, когда в этом году все газеты трубили о находке рийской короны, ни один минотавр не заинтересовался таким значительным событием, не попытался претендовать на величайший артефакт их расы, не возразил, не возмутился, не комментировал, даже украсть не захотел.
— А ведь верно, — протянул голос с удивлением. — Мы тогда внимания на это не обратили.
— Нам было не до того. Генсен занимал все наши мысли. А вот сейчас мне кажется, я знаю, в чем дело.
— И мне кажется, я знаю.
— Кто первый скажет?
— Давай ты, ты первый придумал.
— Отлично, — господин Папата торжественно откашлялся, как перед почтенной аудиторией. — Я могу объяснить подобное вопиющее равнодушие к наследию великих предков единственной причиной — минотаврам отлично известно, как выглядит настоящая корона рийского царства, и, видимо, она настолько отличается от всех этих подделок, что простого описания в газетной статье достаточно, чтобы они сохраняли ледяное спокойствие. Вот поэтому ни один из них даже не шелохнулся, даже палец о палец не ударил, когда заварилась эта каша с покупкой короны в королевскую сокровищницу Лягубля.
— Думаешь, они узнают ее с первого взгляда?
— Прямых доказательств нет, но похоже на то.
