Девочка медленно опустилась перед Троем на колени. Ее руки порхали над поврежденной грудной клеткой хрипящего Крылатого. Этот звук был знаком Юли с детства. Так хрипят, умирая, те, чьи легкие дали течь, как говорила Фета. И лишь чудо может спасти страждущего, уходящего в небытие подобной дорогой, полной отчаяния и удушья.
На чудо и рассчитывали Вестники, когда несли ослабевшее тело собрата через пустыню сюда, в пещеру, где должна была ждать их целительница. Лекарь, умеющий возвращать к жизни страждущих. Откуда им было знать, что Юли отказалась от этого пути?
Девочку затрясло. Она вспомнила злобу, которая отразилась на лице Хаски, услышавшей полные страха слова, что сорвались с живых губ. Теперь и лицо Алисы исказил гнев. Но если прямо сейчас Юли распрямится и скажет им, что больше в ней нет силы, способной пригодиться в пути, каким станет лицо Сильвии? А Лина? Будет ли он и дальше ласково обнимать ее за плечи, защищая от гнева Жрицы?
«Жрица тебя сотрет! – слышалось Юли. – Жрица тебя прогонит!»
И в словах этих правды было куда больше, чем думалось девочке по дороге назад.
– Юли, ты меня слышишь? – Лин тряс ее за плечо, всматриваясь в лицо Троя, что совсем уже посинело. – Ему очень плохо. Попробуй спасти его!
Не веря, что у нее получится, Юли вытянула руки с дрожащими пальцами над Крылатым и закрыла глаза. В прошлый раз, когда она помогала умирающему Лину, то чувствовала силу, что шла волной из самого ее нутра к кончикам пальцев, прогоняя серебряным светом темную хворь. Но в этот раз сила не проявлялась. Юли отчетливо видела, как бушует в Крылатом пламя смерти, но потушить его, исцелив израненную плоть, у нее не выходило.
Лин сидел рядом, не дыша и не двигаясь, только ласково держал девочку за плечи, словно это могло помочь ей.
Юли зажмурилась еще крепче, посылая Роще мольбу о чуде через все свое тело, всю душу, через память о бабушке и красный рубец на груди. Но тщетно. Трой продолжал стонать, хрипя и захлебываясь кровью, сломанные кости в груди продолжали ранить его, а повязка, наложенная заботливой рукой Освальда, насквозь пропиталась кровью.
– Я не могу… – прошептала Юли, открывая глаза. – Простите.
– Что? – В первый миг Лин просто не поверил ее словам, но, увидев, как жалобно смотрит на него девочка, вскочил на ноги. – Как это не можешь? Почему?
– Я… я больше не Лекарь, – чуть слышно проговорила Юли, не сводя глаз с отшатнувшегося Крылатого. – Я не смогу никому помочь.
– Но ты же спасла меня…
Лин еще пытался сказать ей что-то, когда Освальд встал и вышел наружу, что-то громко говоря остальным.
Сильвия подскочила к Трою, чтобы вытереть ему губы и подбородок, но руки ее тряслись так сильно, что она выронила ткань и заскулила, оседая на камни.
– Это все медальон. Наверное, – принялась оправдываться Юли, больше всего страшась, что Вестники узнают правду.
Сказать им, что этой же ночью, когда они спешили принести к ней страждущего, она отказалась от силы, испугавшись слепоты, было немыслимо.
– Без него я просто не сумела… Понимаешь? Наверное, я не Лекарь, а тогда… нам просто повезло, – бессвязно говорила она, поднимаясь с колен, в то время как Лин отступал к выходу, не сводя взгляда с Троя.
– Если тебе нужна сила, то держи, – глухим голосом произнесла Алиса, заходя в пещеру.
Она уже успокоилась и смотрела на Юли сухими глазами. Она зажимала в кулаке что-то, пахнущее сладко и волнующе, что-то тонкое, с тремя мягкими листочками. Что-то живое.
– Это веточка? – прошептала Юли, не слыша собственного голоса. – Она… из Рощи?
– Да. – Алиса протянула руку к ней и медленно разжала кулак. – Тебе нужна сила Рощи, возьми. Но это последнее, что нам осталось. Фета просила отдать тебе веточку, когда ты… сделаешь шаг на новую ступень. Я не знаю, что это значит, но, если сейчас ты ее не возьмешь, Трой погибнет… Так что остальное не имеет смысла.
– Ты собираешься отдать девчонке живую ветвь? – Холодный голос Освальда остановил потянувшуюся было к дару Рощи руку Юли. – Сколько медальонов для Братства из нее можно было бы сделать?
– Это не твое дело. – Алиса дернула плечом, будто отгоняя назойливого жука.
– Очень даже мое, Жрица. Ты знаешь, что эта девчонка не достойна владеть живой древесиной. Уж точно не она.
Алиса повернулась к мужчине, даже без поддержки Рощи глаза ее гневно полыхнули серебром.
– Да, я Жрица, и даже не помышляй мне препятствовать. Роща даровала мне ветвь, и я сама решу, что с ней делать. Ты понял?
Губы Освальда растянулись в кривой улыбке, он хотел сказать что-то еще, но рядом с Алисой встал Лин.
– Не нужно, брат, – примирительно проговорил он.
Освальд ухмыльнулся, провел пальцем по рассеченной брови и вышел на воздух.
– Бери скорее, – прошептал Лин, оборачиваясь к девочке. – У нас нет больше времени на споры.
Юли протянула руку и забрала с ладони Алисы ветку. И тут же сила начала наполнять девочку, побежала ручейками по рукам и ногам, сливаясь в единый поток в багровом ожоге на груди. Глаза Юли застилала серебряная дымка, тело наливалось приятной тяжестью и теплом. Весь мир, казалось,
