даже руин.
Последний раз судьба наносила мне запрещённый и запредельно болезненный удар, когда я фатально травмировал колено и больше не мог играть в хоккей. Тогда я тоже потерял смысл жизни и был вынужден не только заново учиться ходить, но и выстраивать себя нового на обломках прежних мечтаний и смыслов. К счастью, рядом была Дар, которая неоценимо помогла мне. Но сейчас даже она не поможет, да и не стоит её вмешивать.
Это дело семейное, и потому надо самому во всём разобраться, хотя, боюсь, силёнок мне может не хватить. Здесь я – никто и ничто. Просто букашка, которая прожила бок о бок со стерегущими и проводником многие годы, но так ни о чём и не догадалась. Глупая, глупая букашка…
Мама, сестра… папа!!!
– Почему-у мне ничего не сказа-али?! Почему-у-у-у?! Я же вас люблю-ю-у-у-у-у!!!
Я кричал, почти выл, рухнув на пол чердака, и навзрыд плакал. Наверняка с самого детства так не рыдал.
Меня сломали, меня раздавили, меня просто уничтожили…
Самые близкие на свете люди.
…Одной из причин, по которой меня взяли в ОБР, был высокий уровень психологической устойчивости. Не то чтобы я проявлял себя бездушным и непробиваемым, нет. Эмоции и переживания мне были далеко не чужды, просто я умел очень быстро «выключать» их и начинал действовать, руководствуясь исключительно здравым смыслом.
В процессе отбора я стал одним из лучших, умудрился за два года не завалить ни одного психологического теста. Правительственные эксперты отмечали моё свойство не вытравливать эмоции без остатка, но при этом думать исключительно головой.
Помню, на одном испытании произошёл примечательный случай. Меня завели в комнату, в которой находились только стол, стул, лист бумаги и ручка. Задания были простыми – проверить текст на наличие грамматических ошибок и решить пару несложных примеров из высшей математики.
Я сел, взял ручку и приступил к работе. Как только выполнил первое задание, в комнату вдруг «ворвался» наглый голос. «Думай лучше! Эти задачи не так просты, как тебе кажется!» – доносилось из микрофонов. Истерический голос быстро наращивал давление, и вскоре я «просел» – перечеркнул всю сделанную к тому моменту работу и напряг извилины. Если голос твердит, что всё не так просто, что чуть ли не в каждом пункте скрыт подвох… А потом я совершил поступок, весьма впечатливший тестеров. Закрыл глаза, сделал пару успокаивающих вдохов и, вместо того чтобы заново решать задания, взял, да и послал наглый голос куда подальше. И по новой написал уже готовые решения. Те самые, что перед этим зачёркивал.
Оказалось, что тест был рассчитан на то, что испытуемый поддастся давлению и начнёт искать подвохи в заданиях, хотя на самом деле закавык не было. Задачи простейшие.
Психологи установили: я поддаюсь чужому влиянию, но оперативно «отхожу» от него, от потрясений и прочих психологических нагрузок.
За это большое спасибо травме колена. После того как мне запретили вставать на коньки по состоянию здоровья, я с огромным трудом пережил этот запрет. В благодарность получил бесценный опыт: «держаться в седле», что бы ни случилось.
Именно поэтому уже утром, наступившим после ночи на чердаке за чтением дневника, я был спокоен. Записи матери меня поразили, причём крайне болезненно, в самую «десяточку» души… Но я решил не заострять внимания на своих переживаниях. Что толку переживать, если всё уже давно случилось. Надо действовать, а не сокрушаться. Посему теперь моя первоочередная задача – поговорить с сестрой. Но сначала нужно покормить домашних питомцев, они-то голодают ни за что ни про что.
Управившись с бытовыми делами, я собрался в магазин. Проходя мимо соседского дома, тяжело вздохнул – вспомнил последнюю ссору с Даринкой. Сильно я обидел её, не по-детски… И что тогда на меня нашло?
В период с одиннадцати до полудня в магазине свободно. Те, кому неймётся с утра пораньше, уже прошли, а до обеденного перерыва ещё часок. Сложив необходимые продукты в корзину, я проследовал к кассе и уже через пару минут вышел на улицу.
А там меня ждала машина…
Задняя дверца открылась, и моему взгляду явился устроившийся на пассажирском сиденье лжеофисник. Он призывно махнул мне рукой, дескать, садись. Я был готов к этой встрече. Помнил, что отпущенный мне срок истекает к сегодняшнему полудню, а всякая серьёзная организация должна быть до чёртиков пунктуальной. Тем и отличается от несерьёзной.
– Что вы решили? – спросил сидящий рядом лжеофисник, когда машина тронулась.
– Ваше предложение страшно заманчиво, но я вынужден отказаться. По личным мотивам. – Высказавшись, я впился глазами в собеседника. Мне было интересно, как он отреагирует на мой отказ. Готов я был ко всему. Именно поэтому держал в поле зрения и пассажира, и водителя.
К счастью, отреагировали они спокойно. Лица водителя я не видел, а вот лицо сидящего рядом со мной на миг сделалось возмущённым. Но лишь на короткое мгновение. Я даже не совсем уверен, что его лицо изменилось. Возможно, мне просто показалось.
– Вы совершаете большую ошибку, – с укором сказал он.
– Большую ошибку я совершил, когда ушёл в армию и стал убийцей.
– Жа-аль… – Лжеофисник вздохнул, кажется, даже искренне. – Эх-хе-хе. Наша организация предоставила вам такой шанс… Вы хоть понимаете, что своим отказом подписали сестре смертный приговор?
