выражением лица он смотрел прямо перед собой. Он никак не отреагировал на мое появление, не встал, чтобы поприветствовать меня, не спросил, куда я ходил и почему так долго отсутствовал. Закрыв глаза и сплетя пальцы на книге, он откинулся на спинку стула и заговорил:
– Я решил, что поступил опрометчиво, не попросив у Метерлинка доказательств того, что он не обманщик. Если его находка подлинная, она навеки укрепила бы мою репутацию лучшего практикующего ученого в моей сфере.
– Ваша репутация и так незыблема, вы сами доказали это множество раз, – отвечал я.
– Ах. – Покачивание головой. – Слава скоротечна, Уилл. Да и не славы я жажду; бессмертия.
– Может быть, вам обратиться к священнику?
Он усмехнулся. Приоткрыл правый глаз, взглянул на меня, закрыл снова.
– Слишком легко, – буркнул он.
– Что же тогда?
Он откашлялся.
– Меня всегда удивляло вот что – если рай действительно такое замечательное место, почему же туда так легко попасть? Покаяться в грехах, попросить прощения – и все? И не важно, что именно ты натворил в жизни?
– Я не бывал в церкви с тех пор, как умерли мои родители, – ответил я. – Но, если мне не изменяет память, есть пара-тройка грехов, за которые не предусмотрено прощения.
– Ну, и что это за бог тогда такой? То у него любовь без границ, то нет прощения. Если божественная любовь действительно безгранична, то она должна прощать все. Если ей есть предел, то надо выбрать бога почестнее!
Он положил книгу на стол и встал. Скрестил длинные руки на затылке, потянулся.
– Терпеть не могу тайн без разгадок. Скажи мне, куда ты его отнес?
Я не стал разыгрывать невинность. Да и к чему?
– В подвал.
Он кивнул.
– Я должен на него взглянуть.
– Он живой, – предупредил я.
– Ну, разумеется. Иначе ты не был бы сейчас здесь.
Он встал передо мной, положил руки мне на плечи и впился в меня своими темными сверкающими глазами, взгляд которых проникал до костей.
– Надеюсь, ты не переплатил.
– Метерлинк получил то, что и должен был, – сказал я.
– Теперь ты борешься с искушением похвастаться.
– Нет. – Честный ответ.
– Ну, значит, хочешь отчитать меня за то, что я сорвался.
– Вас? Да вы самый уравновешенный человек, которого я знаю. Вы же сами столько раз мне твердили: человек должен властвовать над своими страстями, иначе они начнут властвовать над ним.
Правда, есть еще другой вариант: не заводить никаких страстей, чтобы избежать искушения.
Он громко засмеялся и хлопнул меня по плечу.
– Ладно, пойдем лучше, поглядим! Хотя он и живой, как ты говоришь, но вполне может оказаться не тем, за что его принимают.
Он не расспрашивал меня о подробностях нашей с Метерлинком сделки, ни в ту ночь, и никогда после. Не интересовался ни ценой, ни подробностями нашего договора, ни тем, почему я решил пойти к Метерлинку сам, не сказав ему. При всех своих недостатках, Уортроп был не из тех, кто смотрит дареному коню в зубы. На пути к бессмертию это явно лишнее. Он по-своему гордился мной, как командир может гордиться рядовым, проявившим решительность и инициативу в бою.
Что до Метерлинка, то я никогда о нем больше не слышал. Могу лишь предполагать, что он помчался в Лондон разыскивать мертвеца, чей труп давно расклевали птицы на острове в шести тысячах миль от Англии. Не найдя ни врача, ни антидота – обоих не существовало в природе, – он, вероятно, думал, что обречен, пока не истек роковой срок. Иногда я думаю, чего в его сердце было больше: радости, когда неминуемая смерть прошла стороной, или ярости оттого, что его так жестоко обманули. Возможно, ни того, ни другого; а возможно, и то, и другое вместе. Какая разница? Для меня точно никакой. Он получил бесценный подарок, а я – награду, неизмеримую в деньгах.
Часть четвертая
Глава первая
– Уилл! – прошептала Лили, выслушав мою историю – точнее, ее часть. – Т. Церрехоненсис! – Этого не может быть,
– Может, – сказал я.
