на скорости и наехали на Генку Костромина, он с девчонкой из института возвращался. Оба двухсотые. Правда, девчонка, та уже в «скорой» умерла, успела помучиться еще, а пацан – сразу. Да-а! Неправильно переходили улицу. А то, что их на тротуаре сбили, из материалов дела исчезло. Отец дернулся по юристам, там ему прямым текстом сказали, мол, если пасть не закроешь, тебе ее помогут закрыть навсегда.
– Козлы!
– Я тоже такого мнения. Но мы своих не сдаем. Костромин рот закрыл, зачем попусту его открывать? А месяца эдак через полтора-два, народ засобирался, кто в отпуск, кто в отгулы, а кто и вообще приболел. Перед этим, конечно, работу проделали немалую, но тихо и спокойно. Только Костромина командир в командировку отправил, подальше от греха. В общем, когда Костя из командировки вернулся, ребята собрались помянуть Генку, ну, и девчонку, с ним погибшую. К тому времени деток золотых вместе с их папашками, следователем и двумя гаишниками, а заодно и еще восемь виновных душ, в пристежке которые шли, на этом свете уже не было. А мы что? Мы ни при чем. Кто ж виноват, что в стране кроме разгула демократии еще и хулиганы распоясались да киллеры депутатов мочат. Вот тебе закон кровной мести в действии. ГРУ своих не сдает, запомни, салага. А тут мы или там, роли не играет.
– Да-а!
– Пойду я, искупнусь, что ли. Скоро рассвет.
– Вода прохладная уже.
– Тут ты не прав, она сейчас, как парное молоко.
Горбыль спокойным шагом прошел у самой кромки воды, к той части острова, где река, огибая с двух сторон сушу, не создавала быстрины, несла свои воды на юг. Деревья в этом месте, кстати, были все больше лиственных пород: липа, ясень, вяз, росли дубы, а над самым берегом ива положила свои ветви прямо на стрелы камыша. Выбрав место с более пологим бережком, с микроскопической запрудой, сняв одежду и оставшись совсем голым, ступил босыми ногами в предутреннюю прохладу воды. Неподалеку раздался тихий всплеск.
«Рыба играет, что ли?» – подумал он, приглядываясь к речной воде, на которой уже не так явно просматривался след звездной дорожки по водной ряби.
– То ты там, батька? Никак окунуться собрался? – послышался тихий шепот караульного, приглядывающего за противоположным берегом.
– Я, Борибой, не отвлекайся на меня, делом занимайся.
– Ты б не лез в воду. Не ровен час мавка якая в омут утащит.
– Ага, сидит в воде и ждет, когда Сашка Горбыль голую жопу засветить надумает. За противоположным берегом лучше смотри.
Стараясь не шуметь, медленно погружался в реку, чувствуя, как ступни ног зарываются в мягкое, скользкое, илистое дно. Сделав лишний шаг, тут же ушел под воду с головой, глубина у самого берега оказалась на удивление большой. Появился на поверхности воды, отфыркался, вытерев ладонью стекающую на лицо с макушки воду:
– Ф-ф-ух!
И тут же услышал тихое хихиканье из камышей по левую сторону от того места, где он вошел в реку.
– Ну, и кому там не спится в ночь глухую?
– Хи-хи! – тихий плеск уже ближе к месту купания.
В двух локтях от него из-под воды появилась прелестная головка купальщицы. Даже ночью можно было заметить роскошные русые пряди волос.
– Здравствуй, добрый молодец.
– Оба-на-а! И тебе не хворать, красавица. Я че-то не понял, тебя-то каким ветром сюда надуло?
– Отчего же ветром, и вовсе даже не ветром, а течением принесло. Дом у меня неподалеку отсюда. Хочешь, сплаваем, покажу?
– Угу-у, щаз-з! Потом ты скажешь, что ты мавка речная, да? – вспомнил Сашка предупреждение караульного. – Познакомишь с папой-мамой, и я, как честный человек, должен буду на тебе жениться. Так?
– Ха-ха-ха! – разлетелся легким колокольчиком девичий смех над гладью воды. – А ты смешной. Ну, все равно, не угадал. И вовсе я не мавка, да и нет их, мавок-то здесь поблизости, эти воды я охраняю. Берегиня я речная – русалка, по-вашему.
– Вот так, прям и русалка, ни больше, ни меньше?
– Да, витязь. А ты никак забыл, какие дни сейчас наступили?
– Ну, летние, теплые.
– Ха-ха! Ну, точно забыл. Первый месяц лета, его третья седмица наступает, русальная неделя. А сегодняшний день, так смертные и вовсе называют – русалкино заговенье.
– Во как, скажи, пожалуйста. Так ты чё, и правда русалка, что ли?
– Хи-хи-хи! Ну да.
– Ну, и чего ты от меня хочешь, русалка?
– Странный вопрос задаешь, молодец. Али я тебе не по нраву?
– Ясно, значит, насиловать будешь, – обреченно выдал Сашка. То ли от холода, то ли от напряжения и встречи с неведомым его стало колбасить, зубы
