И снова потянулись часы ожидания предстоящего ужаса. Вот уже и пошли гости с подарками. Огромные сундуки, рулоны дорогих тканей, украшения и оружие сложили к нашим ногам. Все хотели поздравить молодых, отметиться перед варварским принцем.
Последними подарки поднесли мои родители. Я снова подняла взгляд, глядя на то, как отец и мать шествуют к нам по ковровой дорожке. Четыре красавицы танцовщицы в легких одеждах идут перед ними, размахивая лентами. Отец несет подарок зятю, мать – мне, своей дочери.
– Да благословят вас боги, дети! – произносит отец и передает в руки Шаккару маленький золотой сундучок. Мой муж встает навстречу правителю и с поклоном принимает дар.
Мама опускается рядом со мной на колени. В ее руках великолепное ожерелье, принадлежавшее еще ее матери, а теперь доставшееся мне.
– Счастья тебе, дочь! – проговорила она и, не удержавшись, обняла меня. Нашла руку под толщей наряда и незаметно сунула какой-то флакон. – Выпей, – шепнула мне в ухо мать, – и боли не будет! – А затем распрямилась, чтобы сказать слова поздравления Шаккару.
Я сжала в ладони маленький флакон, понимая, что именно дала мне мать. Она не хотела, чтобы отец заключал этот мир ценой счастья ее детей. Меня отдали Шаккару, Акрам женится на Тахире, которую не знает и не любит.
Но отец был непоколебим.
– Мир и жизни наших людей дороже счастья моих детей! – сказал он матери, и больше она не пыталась вымолить мне спасение. В конце концов, наша участь была предопределена с рождения. Никогда дети повелителей не выходили замуж и не женились по любви. Во всем и всегда расчет. Так было когда- то и с моими родителями, так произошло и со мной. Но почему-то на сердце горечь и страх не отпускает!
Я посмотрела на мать, жалея о том, что она сейчас не видит моего лица, моих глаз, что полны благодарности. Это зелье, что мать только что мне дала, сделает меня безучастной в эту ночь, позволит ничего не чувствовать, не испытать боли. Что бы варвар ни сделал со мной, я буду равнодушна.
«Спасибо, мама!» – мысленно обратилась к жене повелителя. Боли я боялась, но теперь получится ее избежать.
– Я отдал тебе самое ценное, что есть у меня, – сказал мой отец, – мою дочь. Клянешься ли ты, что с сегодняшнего дня твои люди и воины твоего отца не будут учинять набеги на наши города? Что между нами воцарится мир?
Я вздрогнула, услышав, как прогремел ответ Шаккара.
– Клянусь Великим Змеем, прародителем всего живого на земле! – И варвар поклонился.
Покосившись на Сарнай, я заметила насмешку в ее глазах.
– Да будет мир между нашими народами! – продолжил отец и в подтверждение своих слов поднял к небу руки, словно призывая сами небеса в свидетели клятвы.
Для меня же это означало только одно – пир закончен и сейчас мой муж и повелитель поведет меня в свой шатер.
«Мама!» – только и подумала я, когда варвар повернулся ко мне и протянул свою огромную ладонь.
– Вставай, жена! – произнес он, и я повиновалась, дрожа всем телом.
Гости обступили нас, чтобы провести к воротам дворца. Шаккар разбил свой лагерь рядом с городом, отказавшись жить во дворце и объясняя это тем, что привык чувствовать вокруг себя свободу и пространство. Ему претили стены. Что и говорить, варвар!
Процессия следовала за нами до самых ворот, а затем гости остались позади. Они сейчас вернутся назад во дворец и продолжат праздновать без молодых, пока мы в сопровождении людей Шаккара идем к его шатру, что раскинулся под темным вечерним небом.
Я шагала, то и дело спотыкаясь. Шаккар крепко держал меня за руку, не позволяя упасть, и почти тащил за собой. Вряд ли он сейчас думал о том, хочу ли я этой ночи, страшно ли мне вот так впервые остаться наедине с чужим мужчиной, один вид которого внушает мне ужас.
Нет, он упорно вел меня за собой, словно ослика на веревочке, и я шла, пряча слезы.
Вот и шатер. Высокий, огромный, принадлежавший принцу. Вокруг него разбиты другие, множество, десятки, в которых живут его воины. Я слышу за спиной их шаги и бряцанье оружия.
Лагерь варваров велик и раскинулся, как мне тогда казалось, до самого горизонта. В нем почти одни мужчины, вооруженные до зубов, – воины Шаккара, моего мужа, да рабы, что прислуживают варварам.
У входа в шатер Шаккар остановился и, отпустив мою руку, повернулся к своим людям. Сказал им что-то на непонятном языке, отчего те рассмеялись. Дико, неприятно глядя на меня, точно зная, что произойдет дальше, за стенами этого переносного жилища. Я опустила голову, словно это могло скрыть меня от насмешливых взглядов мужчин, а затем широкая ладонь мужа толкнула меня внутрь шатра. Переступив порог, сделала несколько шагов, когда Шаккар змеем скользнул следом и опустил полог, укрыв нас от чужих глаз.
Я огляделась. В шатре царил полумрак, и из-за покрывала мало что можно было разглядеть. Под ногами лежал толстый ковер, устилавший пол шатра. В углу стояли какие-то сундуки, еще дальше, под тонким балдахином, постель, украшенная дорогим покрывалом и множеством подушек. Несколько светильников освещали помещение, и я двинулась дальше, не рискуя оглянуться на мужа, что так и остался стоять у полога.
– Сними платок. – Голос за спиной прозвучал раскатом грома с хриплыми вкраплениями дождя. Я застыла на месте. – Сними! – повторил он с нажимом, и я повиновалась. Дернула рукой прозрачную ткань и стянула все слои, что скрывали мое лицо и волосы от взгляда варвара. Плечи сжались. Взгляд мужа я чувствовала, словно прикосновение. Тяжелый, давящий, пригибающий вниз. Мои колени дрожали, а по позвоночнику пробежал холодок.
