Тяжелораненых и тех убитых, что представляли интерес для Разбойного приказа, на дорогу перенесли на руках и, споро перераспределив груз на телегах, продолжили путь. Никто из торговцев даже не думал протестовать, так как все понимали, меньше банд – спокойнее дороги. А из ближайшего городка отправили донесение по телеграфу[23], и на полдороге до Медведевска их встретили телеги Разбойного приказа, куда и перекидали неприятный груз.
Не успел Горыня вымыться и переодеться с дороги, как его затребовал к себе князь Медведев. Борода на юном лице Горыни практически не росла, так что, взглянув в зеркало и решив, что и так сойдёт, он поспешил в княжеский дворец. Князь встретил его приветливо, сразу предложив сесть, и после пары ничего не значащих вопросов перешёл к делу.
– Тут случилась у нас потрава мелкая. – Он усмехнулся. – Слуга князя Стародубского был взят стражей здесь, в Медведевске, за тайным сыском. И оно бы ничего, коли разыскивал он беглого татя или вороватого холопа. Но вот интерес к воину Перуновой сотни уже совсем по другому ведомству. Это дело Тайной канцелярии. До греха доводить не стали – сосед всё же. Но отправили слугу того под конвоем, и письмо я присовокупил. Так, мол, и так, негоже за моей спиной розыск вести, да ещё и на воина справного, в воровстве не замешанного.
– Долго вы его выпасали? – Горыня усмехнулся.
– Словцо какое… – Князь покачал головой. – Но верно говоришь. Выпасали мы его недолго, но людей в том деле было занято с полсотни. Я тебе это к чему говорю. У тебя сейчас в Серебряной избе под сто пятьдесят тысяч серебром. Этого хватит и на титул, и на землицу, и пахарей переманить. Своя земля, своё хозяйство… Никому не обязан, кроме государя нашего да богов. А Григорий Николаевич, он же не просто так старается. Он тебя сначала понять хочет. Понять, а потом к делу своему пристегнуть. Семейство у него небольшое, всего два десятка человек будет, но шумное и драчливое. Что ни год, всё лаются друг с другом в губернском суде за межи да доли от доходов. Сейчас всему этому голова – князь Стародубский, а ему уже за шестьдесят. Годами он пусть и не стар, но всего одна дочка в прямых наследницах. Она, конечно, по государевому указу княжной наречена будет, только вот хозяйство ей не удержать. Девка шустрая да быстрая, на коне скакать да белку самострелом бить может. Но в хозяйстве совсем нет разумения. Управляющие, конечно, найдутся, но и хозяйство без головы – не жилец. И все это понимают, и первым делом сам князь. И сейчас ему просто край как нужен молодой наследник. Тот, кому всё княжество передать можно да дела торговые.
– А мне-то это зачем? – Горыня усмехнулся. – Да будь мне хоть семьдесят, зачем мне грузить на плечи чужое хозяйство? Да я, честно говоря, и своего-то не хочу. Ну, край – прикупить дом хороший в большом городе. И всё. Какой из меня помещик? Нет, мне этот воз и даром не нужен, и с деньгами не нужен.
– Ну, то сам решать будешь. – Князь, удовлетворённый ответом Горыни, кивнул. – Григорий Николаевич сам к нам решил пожаловать. И за слугу своего виру внести, и, как я понимаю, с тобой встретиться.
– Да пусть приезжает. – Горыня безразлично качнул головой.
– Я тебе всё это сказываю зачем? Затем, что князь опытный баюн. Опомниться не успеешь, как шубу ему будешь заносить на поворотах. Может, услать тебя на дальний кордон? Всё спокойнее будет. А я уж перед князем отбрешусь.
– Посмотрим. – Горыня пожал плечами. – Чего гадать? Я от опасностей не бегал ещё и привыкать не буду. Может, и он мне тапочки будет приносить?
– Скажешь… – Князь фыркнул, но, судя по улыбке, и этот ответ молодого воина ему понравился.
6
– Ты куда, Иван-царевич?
– В чисто поле. Отец велел из лука стрельнуть, на чей двор стрела упадёт – там и невесту брать…
– А гранату к стреле зачем прикрутил?
– Да жениться неохота!
