- Именно так, господин Марахов. Именно так. А сейчас поспешим, я беспокоюсь о своих людях - я слишком надолго их оставил.
Через полчаса они стояли на каменной площадке над лагерем. Гин-Фан осматривал лагерь через ночной прицел и тихо, со страхом в голосе ругался. Все часовые куда-то подевались. Или уснули, или…
Серж почувствовал, как холодеет сердце. Что-то случилось.
- Надо спуститься и проверить… - прошептал Гин-Фан, доставая из кобуры пистолет.
Марахов кивнул и тоже щелкнул предохранителем своего сагита. Он носил его, уже не таясь - теперь, когда они вытащили из хранилищ базы несколько тонн подобного оружия, он мог повесить сагит на пояс, не опасаясь вопросов.
- Полагаете, что… - прошептал он.
- Горы - это страшно, господин Марахов, - нервно и так же тихо ответил Гин-Фан, осторожно спускаясь по тропинке вниз. - Я вообще не понимаю, почему мы так беспечно живем здесь. Ни единого нападения за две недели!
Серж не успел спросить, чего же боялся командир ханза. Впереди на камне показалось тело одного из часовых. Ночной прицел явственно обрисовал его фигуру. Ханза неподвижно лежал в неудобной для живого человека позе. Цан-ханза и Серж чуть разошлись в стороны и подкрались к нему, постоянно оглядываясь.
Когда они приблизились к телу часового, тот открыл глаза и тихо произнес:
- Господин цан-ханза, позвольте доложить, вы уже несколько минут как на прицеле. Вокруг все тихо и в лагере спокойно.
Гин- Фан яростно сплюнул и выругался.
- Еще раз устроите это неподобающее представление - заставлю каждую ночь охранять лагерь!
Он убрал в кобуру пистолет, обернулся к Сержу и произнес:
- Но все же боги милостивы к нам. Многие, побывавшие в подобных экспедициях, не вернулись домой. У нас же - как благословение Седьмого Неба на лагерь опустилось. Еще неделя - и все мы будем дома. Устроим праздник в честь удачного окончания похода.
Серж убрал сагит и прищурился на вершины гор в сторону Кинто. Горы постепенно проявлялись на темно-сером небе.
Светало. Скоро утро.
Им везет? Что же, это хорошо.
- -
Потрепанный древний сагит покинул кожаное хранилище. Черная ладонь любовно огладила старый потускневший металл, местами покрытый глубокими царапинами.
Изначальный доверил ему эту вещь! Изначальный - доверил. Ему!
И он не подведет.
Острые уши шевельнулись - далеко-далеко звеневший комар превратился в тихое жужжание шмеля. Пора.
Тихий шум моторов летящего гидросамолета приблизился и стал ревом. Рука, покрытая густой темной шерстью, подняла сагит. Яркая вспышка озарила небо и на землю посыпались горящие обломки. Они падали на скалы и лес, тяжело волоча за собой шлейфы пламени и дыма.
Через минуту все стихло, лишь трещал, разгораясь, лесной пожар.
Черные губы разошлись в усмешке, обнажив белоснежные клыки. Это был уже второй гидроплан за сегодня.
Как неудачно для людей.
