площадки, расхохотался супруг.
— Вот еще, — возмутилась подобным предположением я и, помедлив, добавила: — Максимум — облила бы чем-нибудь.
— Ну прости девочку, не могла же она знать, в чем ты придешь. От совпадений никто не застрахован.
Я молча уставилась на приближавшийся парк и думала: действительно ли похожие платья — единственное, на что Брэмвейл обратил внимание?
На приемах Кручара прелесть супружеской жизни ощущалась особо остро — лишь наличие официальной пары давало возможность потанцевать. Женщин на таких собраниях всегда было значительно больше, чем мужчин. Маги, безусловно, имели право приводить с собой любое количество гостей, вот только мужчин брали с собой редко. Зато дочерей, сестер, кузин и племянниц тащили сюда всех, независимо от возраста и внешних данных оных. Каждый надеялся пристроить свою родственницу в руки чародея, что гарантировало достаток и привилегии. Потому и подпирали пришедшие без кавалера девицы за неимением стен шпалеры с лалиями и деревья и с угрюмой обреченностью взирали на выделенную для танцев площадку.
Покружившись в объятиях Грэгори под пару мелодий, я была вынуждена присоединиться к их унылым рядам. Муж вручил мне бокал граджа и, попросив быть хорошей девочкой, улизнул, чтобы «договорить с Мисталем». Наблюдать за танцующими парами было не слишком интересно, и я решила побродить по парку. На третьем витке аллеи, где другие гости попадались уже не так часто, дорогу мне заступила высокая фигура. Я подняла взгляд и счастливо улыбнулась при виде пепельно-русой шевелюры и зеленых глаз возникшего на моем пути мужчины.
— Алвин! — позволив себе излишнюю фамильярность, воскликнула я, протягивая ему руку.
— Эльза! — так же не утруждая себя следованием правилам этикета, ответил Виттэрхольт и прижался губами к внутренней стороне моего запястья.
Я вздрогнула и, кажется, покраснела. Проявленное магом внимание было безмерно приятным, тем более что попасть под воздействие моего дара он еще не мог, поскольку я заинтересовалась им всего четыре дня назад, а симптомы навеянной влюбленности обычно появлялись не раньше, чем через неделю. Неужели я ему по-настоящему понравилась?
Само по себе это было не слишком удивительным, но не случалось уже довольно давно — большинство мужчин, попадавших в поле моего зрения, если и не знали в лицо, то слышали обо мне наверняка. А общеизвестное мнение, что лэй Эльза Брэмвейл дин Варейс опасна для здравости рассудка, привлекательности моей персоне не добавляло. Конечно, находились и такие, что мнили себя неотразимыми и были уверены, что уж их-то не забудут через несколько дней. Но на самоуверенных идиотов я сама, как правило, не реагировала.
Словно опровергая мои размышления, над невысокой шпалерой мелькнула светловолосая макушка Джойса, которому определение «самоуверенный идиот» неимоверно подходило. Я бесцеремонно подхватила Алвина под руку и предложила прогуляться.
Мы остановились на мостике, соединявшем небольшую беседку с последним витком спирали. Здесь не роились магические огоньки, не прохаживались туда-сюда парочки. Рассветная башня с ее мерным розовым свечением осталась по ту сторону парка, а музыка долетала лишь еле слышным шепотом, вторящим шелесту листьев. Увлеченная беседой, я и не заметила, когда мы успели так далеко зайти. И не только в смысле расстояния.
Я сидела на каменных перилах, молча внимала комплиментам и признаниям Виттэрхольта, перебиравшего мои пальцы, и пыталась понять, почему чувствую себя так неуютно наедине с мужчиной, который казался мне идеальным четыре дня назад. Всего четыре дня назад! Может, моя болезненная влюбчивость прогрессирует и через пару лет я буду увлекаться кем-то каждые полчаса? А потом — каждые пять минут, и закончу тем, что разорвусь на тысячи крохотных Эльз, одарив нежными чувствами разом весь город? А не разорвусь сама, так растерзают внезапно воспылавшие взаимностью.
В голове назойливо звучал тетин голос: «Не пора ли тебе, дорогая моя, к мозгоправу?» И хотя к редким магам, специализировавшимся в этой области, обращались лишь в самом крайнем случае, ибо каждый третий пациент не выдерживал вмешательства и просто сходил с ума, необходимость такого визита становилась все более очевидной.
— И потому… — ворвался в мои размышления взволнованный голос: — Милая Эльза, вы будете моей?
Придя к выводу, что действительно надо обратиться к мозгоправу, я машинально кивнула собственным мыслям. Алвин просиял и, воскликнув:
— Как я счастлив! — притиснул меня к своей груди.
— Что? — пискнула я, приходя в себя. — Вин, я не то…
Закончить фразу он не дал, банально закрыв мне рот.
Целовался Виттэрхольт умело — и страстно, и нежно одновременно. Его горячие ладони скользили по моей спине, прижимая все ближе, заставляя расслабиться и забыть о сомнениях. Я подняла руку и погрузила пальцы в пепельно-русые пряди волос, лаская затылок Алвина. Мелькнувший в поле зрения синий рукав вдруг вызвал воспоминание о девушке в синем платье, так похожем на мое. А что, если она сейчас точно так же висит на шее Грэгори, обсудив с ним успех плана по устранению путающейся под ногами супруги?
Я с неожиданной силой оттолкнула Алвина, чуть не упав при этом, спрыгнула с перил, прошептала:
— Прости, но не сейчас, — чмокнула его в подбородок и бросилась прочь, уговаривая себя не оглядываться. Но перед тем как свернуть и окончательно скрыться из виду, все же обернулась. Алвин смотрел мне вслед со странным выражением лица. То ли растерянным, то ли разочарованным, то ли… злым? Со стороны беседки в его сторону качнулась какая-то тень, но мелькнувшую мысль, что у нашего разговора был свидетель, я тут же отринула —
