расстегивать белье… Пальцы дрожали. Как бы мне ни хотелось быть сильной, как ни уговаривала себя помнить о том, что этот жестокий человек мой муж и мой долг повиноваться, хотелось… прыгнуть с борта корабля в темные объятия волн. О Пресвятой, как же мне этого хотелось…
— Вы переодеваетесь или предаетесь философским размышлениям, Ари? — голос герцога прозвучал неожиданно близко.
Застыв, я искренне понадеялась, что мне его близкое местоположение лишь почудилось.
— Должен напомнить, — вдруг очень вкрадчиво заговорил лорд Грэйд, — как ваш муж и повелитель, я имею полное право убрать ширму вовсе.
В следующее мгновение на мои обнаженные плечи впервые в жизни легли мужские руки! Жесткие, чуть шершавые, мозолистые, с длинными сильными пальцами… И почти сразу к моей спине герцог прижался обнаженной грудью…
Это стало последней каплей!
— Что вы себе позволяете?! — мой вопль, вероятно, был слышен и за пределами каюты, но кого это волновало!
Стремительно развернувшись, я решительно потребовала:
— Подите вон!
И на этом вся моя решительность иссякла. Потому что герцог ничуть не убоялся праведного возмущения и теперь возвышался надо мной, с интересом разглядывая… вовсе не лицо. И этот интерес был с налетом откровенной насмешки, которая играла на губах лорда Грэйда, определенно отвлекая внимание от шрама на щеке.
— Кстати, — голос его был низким и чуть хрипловатым, — полагаю, мне следует напомнить, что, как ваш муж, я имею полное право здесь находиться. Что вы на это скажете, Ари?
Мне было что сказать на это!
— Ни один воспитанный лорд не войдет без разрешения супруги в ее будуар! — яростно воскликнула я.
— Да? — Лорд насмешливо вскинул бровь. — Боюсь, дорогая, мы сейчас в моей спальне находимся.
Судорожно прикрыв руками сорочку на груди, я стремительно отступила на шаг, с ужасом осознала, что уперлась спиной в стену, и с еще большим ужасом увидела, как герцог совершает плавный шаг, закрывая меня в ловушке.
— Ну что же вы так тревожитесь, Ари? — Он откровенно смеялся надо мной. — У вас мое полное и безоговорочное разрешение на нахождение здесь.
Еще шаг, и я оказалась прижата к стене могучим телом герцога. Хотелось закричать, но горло сжало спазмом, я была не в силах издать ни звука, не в силах пошевелиться и самое ужасное — я смотрела на лорда широко распахнутыми от ужаса глазами и не могла отвернуться. Ни отвернуться, ни взгляд отвести…
— Какой взгляд, — насмешливо произнес оттон Грэйд, склоняясь надо мной, — трепетная лань замерла перед хищником… Вас этому в монастыре научили, Ари? — Его ладонь коснулась моей щеки. — Или это импровизация? Вызывает волнительные ощущения, должен признать… — Герцог склонился еще ниже, и теперь едва не касался моего носа. — Знаете, что мне это напоминает, Ариэлла?
Мне никогда в жизни не было так страшно! Я была не в силах ответить, я даже перестала дышать.
— Это безумно напоминает дни моей безрассудной, яркой, беспощадной молодости, жестокие битвы, решительные победы, захват городов и дворцов, в каждом из которых самой упоительной и желанной добычей была вот такая, как вы, испуганная, с огромными от страха глазами, юная, сладкая и пленительная… награда победителю.
Ноги ослабли, сердце забилось с утроенной скоростью, а я… не смогла не спросить:
— Зачем вы мне все это говорите?!
Чуть отстранившись, лорд оттон Грэйд с издевательской усмешкой произнес:
— Вы теперь моя жена, Ари, а муж должен быть совершенно искренен с супругой, вы со мной не согласны? Неужели вам не интересно, леди Грэйд, о чем я думаю, глядя на вас?
Я не знаю, что он хотел услышать, я даже не знаю, как в подобной ситуации должна вести себя леди, но, глядя на губы герцога, вдруг произнесла то, о чем действительно в данный момент думала:
— Только не целуйте меня… пожалуйста.
И замерла, не веря в то, что сказала это, но… Я готова была исполнить свой долг до конца, я знала, что любая свадьба ведет к продолжению рода, я все знала, но не могла забыть тот поцелуй двух черных магов на пристани.
— Мм-м? — удивленно протянул лорд оттон Грэйд. — Интересная просьба, Ари. Но любопытно было бы узнать, — он вновь склонился надо мной, — чем же она вызвана?
Наверное, это было очень грубо и недопустимо, но искренние слова сорвались сами:
— Я очень брезглива.
Мне хотелось зажмурить глаза и сжаться после этих слов, но… я продолжала смотреть на последнего представителя военной династии Грэйд, мигом лишившегося налета издевательской любезности. Он стремительно выпрямился, но не отступил ни на шаг и теперь, склонив голову, испепелял меня
