Сейчас не было, но я точно знала, что теперь герцог будет всегда. Всю мою жизнь.
Я долго сидела на постели, затем поднялась, привела себя в порядок, выбрала белое утреннее платье, по-детски короткое и приоткрывающее кружева длинных панталонов, но иных у меня с собой практически не имелось.
К тому моменту как закрепила ободок на волосах, присобрав их, в дверь постучали и раздалось осторожное:
— Леди оттон Грэйд, его светлость ожидает вас к завтраку… если вам будет угодно.
Меня несколько удивила последняя часть фразы. Несомненно, именно так и следовало обращаться с леди, но ожидать от лорда Грэйда подобной милости не приходилось. И вот невероятное.
— Доброе утро, — ответила я, закрепляя последнюю шпильку, — благодарю за приглашение.
Мой неведомый собеседник, в котором я заподозрила лакея, прислуживающего за столом накануне, ушел. Я же последовала за ним и, выйдя из каюты, сразу увидела черноволосого мужчину, стоящего спиной ко мне и рассматривающего горизонт в подзорную трубу. Мужчина был высок, и я бы заподозрила в нем герцога, если бы не абсолютное отсутствие седины.
В следующее мгновение, словно почувствовав мой взгляд, он обернулся… и я с трудом удержалась от возгласа! Это был лорд оттон Грэйд, без седины и уродующего его лицо шрама! Но как?!
Впрочем, мне не было нужды рассматривать жестокое лицо моего супруга, и, опустив глаза, я склонилась в реверансе.
— Доброе утро, леди оттон Грэйд, — поприветствовал меня герцог.
— Доброе утро, лорд оттон Грэйд, — холодно ответила я.
Выпрямившись, посмотрела на море и с удивлением отметила, что воды его приобрели заметный зеленоватый оттенок, да и утро сегодня оказалось не в пример жарче вчерашнего полудня. Возможно, все дело в том, что наше плавание имело направлением юг империи, и все же не слишком ли быстрая перемена в погоде…
— Как вам спалось? — прозвучал неожиданный вопрос лорда.
Я не нашлась, что на это ответить. Постороннего поблагодарила бы за вопрос и проявление внимания, родному сказала бы полуправду, врачу или пастырю обмолвилась о терзающих мою душу переживаниях, но что сказать тому, кто волею злого рока является моим супругом? Не поднимая глаз от начищенной до блеска палубы, я осторожно ответила:
— Благодарю, очень любезно с вашей стороны проявлять заботу о…
— Я вам не посторонний, Ариэлла! — оборвал меня оттон Грэйд.
— В таком случае, вам лучше меня известно, как я спала в эту ночь! — слова вырвались сами, выплеснув все мое чувство негодования по поводу случившегося.
Но едва произнеся фразу, я мучительно осознала неизбежность последствий, и утро словно утратило краски. Видит Пресвятой, я стараюсь смириться со своей участью. Стараюсь, но порой это выше моих сил.
— Нас ждет завтрак, — прервал молчание герцог и подал мне руку.
Стол был накрыт все там же, на верхней палубе, рядом с окном каюты адмирала Южной армады. Безукоризненно вежливый лакей склонился при нашем появлении и не изменил позы до тех пор, пока лорд оттон Грэйд не пододвинул мой стул. Меня это удивило, и в момент, когда герцог обходил стол, чтобы занять свое место, я обратилась с вопросом:
— Прошу прощения за возможно неуместное любопытство, но мне очень хотелось бы узнать, как давно вы служите на «Ревущем»?
Лакей вновь поклонившись, произнес неожиданно:
— Второй день, леди.
Меня искренне удивил его ответ, но спрашивать о чем-либо при герцоге я поостереглась. Как оказалось, совершенно напрасно.
— Ранее мои трапезы проходили в компании офицеров, Ари, — произнес лорд Грэйд. — Но с вашим появлением в порядок были внесены некоторые изменения.
Молча взяв салфетку, я расстелила ее на коленях, тщательно разгладила, затем дождалась приближения лакея, поднесшего мне первое блюдо — овсянку. Набирая порцию традиционного, но не слишком любимого завтрака, я все же сочла нужным заметить:
— Не стоило ради меня идти на подобные жертвы.
— Вы так думаете? — полюбопытствовал его светлость.
Я промолчала. Лакей приблизился к герцогу, но тот, отказавшись от его услуг, самостоятельно наполнил тарелку, налил себе чаю и вдруг произнес:
— Боюсь, вы ошибаетесь, Ариэлла. — Так как я отказывалась смотреть в его лицо, выражение, с каким фраза была сказана, осталось для меня неведомым. — Я уже достаточно хорошо знаю вас, чтобы понимать — вы не поднимете взор от пола после случившегося, а каждый взгляд станет для вас весьма… неприятным.
