И старуха улыбнулась: мол, смотри, какая добрая, разве нет?
Выходит, старая ведьма вовсе не сжалилась над ней. Начало прекрасного дня, говорите… Колючку трясло, она не знала, что делать. Заорать? Расплакаться? Укусить Скифр прямо в рожу? В конце концов из горла ее вырвалось нечленораздельное бульканье, и она, широко шагая, ушла к реке. В ушах все еще звенел хохот команды. Колючка сжимала зубы и шагала, шагала, обхватив руками полуобкорнанную голову.
У матушки было зеркальце в серебряной оправе – она им дорожила, как зеницей ока. Колючка часто поддразнивала ее: мол, ты над ним так трясешься, потому что слишком себя любишь, но прекрасно знала истинную причину: это был подарок от отца. Тот привез зеркальце давным-давно, когда ездил в Первогород. Колючка терпеть не могла смотреться в него. Лицо слишком длинное, щеки впалые, нос слишком острый, глаза слишком злые. А сейчас она бы с удовольствием сменяла на то отражение нынешний глядящий из воды ужас.
Она припомнила, как мать, тихонько напевая, расчесывала ей волосы, и как, глядя на них, улыбался отец. Она припомнила смех и теплоту обнимающих ее рук. Свою семью. Свой дом. Она схватилась за мешочек под рубахой и подумала, как жалко выглядит, таская с собой кости отцовских пальцев. Но это все, что у нее осталось. И она смотрела на отражение, на свою изуродованную голову и качала головой. Рядом появилось еще одно – высокое, стройное и бесцветное.
– Зачем ты привез меня сюда? – спросила она, сердито разбивая оба отражения ладонью.
– Чтобы наши враги сделались союзниками, – ответил отец Ярви. – Чтобы привести помощь Гетланду.
– Если ты не заметил, у меня не очень хорошо получается заводить друзей!
– У всех свои недостатки.
– Но я-то зачем тебе понадобилась? Зачем ты нанял Скифр учить меня?
Служитель опустился на корточки рядом с ней:
– Ты доверяешь мне, Колючка?
– Да. Ты спас мне жизнь.
Колючка поглядела в его бледные голубые глаза и вдруг подумала: а стоит ли доверять такому хитрому и коварному человеку?
– И я дала тебе клятву. Разве у меня есть выбор?
– Нет. Поэтому – верь мне.
И он оглядел уродливо обкорнанные волосы.
– Может, это и выглядит непривычно, но я считаю, что тебе идет. С короткой стрижкой ты выглядишь… по-особому. Свирепо так. Не как все.
Она фыркнула:
– Это точно.
– Ну так и что? Я-то, честно говоря, думал, что тебе нравится быть не как все. Что ты от насмешек только расцветаешь – как цветок на навозе!
– Это только так кажется, – пробормотала она. – Держать хорошую мину при плохой игре очень трудно.
– Можешь поверить – я в курсе.
И они долго так сидели над водой и молчали.
– Поможешь мне обрить вторую половину?
– А не хочешь оставить ее так?
– Вот так? А зачем? Что люди скажут?
Ярви оглянулся на команду:
– Они? Да пошли они.
– Да пошли они… – пробормотала Колючка.
А и впрямь… И она зачерпнула воды и пригладила волосы на неостриженной половине. А что? Не такая уж и плохая идея… Оставить все как есть. И ходить вот так – наполовину обритой. Свирепой такой. Чтоб все смотрели и обмирали.
– Да пошли они!
И она коротко рассмеялась.
– Ты не единственная в команде, кто странно выглядит. И потом, – тут Ярви высохшей рукой смахнул ей с плеча отстриженное, – волосы – они отрастают.
Целый день они с трудом выгребали против течения – Священная становилась все у?же, а берега ее – все обрывистей. Ральф хмурился, осторожно ведя корабль мимо камней, окаймленных белой пеной. В тот вечер, когда над заросшими лесом холмами небо окрасилось закатным красным, они добрались до верхних волоков.
На берегу стояла весьма странная на вид деревня. Разрослась она благодаря торговле с прибывающими кораблями, и в ней все дома были разные – ни одного одинакового: кто-то построился из дерева, кто-то из камня, а кто-то сложил из дерна землянку, похожую на курган древнего героя. Здесь осели люди с берегов моря Осколков, которые плыли на юг, и люди из Калейва и Империи, которые путешествовали на север, и люди из лесных племен и даже из
