– Вот поэтому жить ты будешь со мной. Чтобы не придушили и не наплевали.
– Я поняла. – Девушка слегка смутилась и отвела взгляд. – Ты поэтому назвал меня своей женщиной?
– И поэтому тоже, – не стал отпираться Лю. – Но беспокоиться тебе не о чем.
– Да я и не беспокоюсь… – Чтобы скрыть внезапную растерянность, она запустила пятерню в волосы, окончательно взъерошив короткие пряди.
Мятежник с любопытством протянул руку и дотронулся до светлых волос, уже темнеющих у корней.
– А почему они разноцветные?
– Линяю! – буркнула Люси, уворачиваясь. – Так всем и скажи: линяет лиса, все от земного разорения и неустройства, а также от скудной кормежки.
– И даже лиса мне досталась линялая! – хохотнул Лю. – Эх! Вот не везет! Еще ведь и про хвост спросят. Что мне на это сказать?
– Говори: отбросила хвост, чтобы на человека больше походить.
– Линялая, облезлая, хвост отвалился… – Пэй-гун принялся загибать пальцы с преувеличенно серьезным видом. – Потрепало тебя на земле, моя хулидзын, ох и потрепало! Так ты лиса или ящерица, если хвост отбросила?
– Ах ты!.. – разозлилась Люся и вознамерилась отвесить ему оплеуху, но он со смешком уклонился, извернулся и сам ее поймал.
Девушка подавилась возмущенным возгласом и притихла. Мятежник смотрел так, словно собирался снова ее поцеловать… а может, и не только поцеловать, кто его разберет?
– Почему это вдруг «твоя хулидзын»? – внезапно охрипнув, шепотом спросила она.
– Пока не моя, – легко согласился командир Лю, отпуская ее. – Но будешь.
И прежде чем девушка успела снова возмутиться, отступил на три шага, насколько позволяла палатка.
– Я пришлю к тебе того паренька, Люй Ши. Он сделает для тебя все, что скажешь. Обживайся.
Откинув полог, он шагнул наружу, но вопрос Люси догнал его:
– А выходить-то мне можно?
– Все, что пожелаешь, – повторил Пэй-гун. – Никто не посмеет проявить неуважение к моей лисе. А если посмеет – пожалеет.
Он ушел, а Люся, потоптавшись, уселась на тигриную шкуру и призадумалась. А чего бы, собственно, ей такого пожелать?
Но не успела девушка определиться с желаниями, как за тонкой полотняной стенкой кто-то протопал, споткнулся, упал, помянул китайских чертей и жалобно поскребся у входа:
– Небесная госпожа, дозволите вашему слуге войти?
– Дозволяю! – важно ответствовала Люся и поспешила принять торжественный вид.
С немытой и нечесаной головой и в запыленной одежде сделать это было не так уж просто, но зато на шкуре она восседала такой шикарной – всем диким вождям на зависть. Парнишка, осторожно просочившийся в шатер, явно оценил, иначе с чего бы бухнулся на колени и принялся истово кланяться.
– Как звать? – спросила девушка, когда от бесчисленных поклонов ее стало слегка подташнивать. Хотя, может, это и от голода. Аппетит себе Людмила нагуляла знатный, а от повстанческих костров тянуло такими ароматами… «Пшенка! – определила она почти профессиональным чутьем кухаркиной дочки. – И даже с мясом!»
– Люй Ши! – отрапортовал юноша, наконец-то распрямляясь. – Готов служить вашей милости… превосходительству… э… особе вашей, короче.
И, безнадежно испортив торжественность момента, шмыгнул носом и утерся замызганным рукавом. Зато взгляд был преданный до жути.
И тут в голове у дочери профессора Орловского что-то щелкнуло, вспыхнуло и громыхнуло. «Ты отлично знаешь, чего тебе бояться… – услышала она голос Нюйвы. – Ты знаешь. Просто еще не помнишь…»
– Как… как ты назвался? Из какой семьи?
Должно быть, тон у нее был очень странным. Парень побледнел и обиженно заморгал.
– Из семьи Люй, ваше… ваша…
– А скажи-ка, Люй Ши… – перебила его Люся. – Нет ли у тебя сестер?
«Сейчас, – подумала она. – Сейчас я все узнаю. Смогу убедиться. Люй-хоу, я вспомнила. Ту женщину, ту жуткую императрицу звали Люй-хоу. А какое у нее было имя? Которая из сестер этого мальчонки станет Той Самой?»
– Дык нету сестренок, – растерянно отозвался китайчонок. – Была одна, да померла еще о позапрошлой весне…
И Люся выдохнула, только сейчас осознав, что все это время едва дышала, сама не зная, почему. Значит, у него сейчас нет никакой будущей императрицы?
«А ты чему радуешься, коза? – одернула она сама себя. – Мало ли в Китае всяких Люй? И какое тебе дело?»
Абсолютно ведь никакого дела. Но почему-то мысль о том, что командир Лю и впрямь не женат, а никаких будущих Люй-хоу на горизонте не маячит, по крайней мере – пока, ее удивительным образом согрела.
