и грозный в своем халате, расшитом драконами. Увидев извивающегося на ткани змея, барышня Сян вздрогнула – пламенной стрелой мелькнул перед ней образ из сна. Постепенно приходя в себя, девушка глубоко вздохнула. Что… что это был за сон – и сон ли? И почему она чувствует себя так, будто сама только что побывала в клетке и провела несколько дней без воды и еды?
– Сян Джи! – рявкнуло вдруг рядом, и девушка снова вздрогнула.
– Папа, – растерянно сказала она, вмиг позабыв про все их разногласия и желая лишь одного – прижаться к кому-нибудь родному, тому, кто погладит по голове, успокоит, скажет, что бояться не надо, что она не одна. – Папа, я… Этот сон! Там были огонь и клетка, и кровь… Столько крови!
– Что с тобой? – неверящим тоном вдруг спросил ее родитель и подозрительно принюхался. – Ты пьяна?
Матушка, предпочитавшая, как обычно, хранить молчание, склонила голову и прижала ладонь к краешку глаза. Приглушенный свет кухонных ламп отбросил тени на ее лицо, четче очертил складки вокруг рта и меж бровей.
– Что? – удивленно переспросила Саша. – Конечно же нет! Когда бы я успела?
– Неужели ты держишь в своей комнате алкоголь, девочка моя? – Только кривящиеся губы госпожи Сян выдавали ее смятение. – О!
Девушка фыркнула против своей воли – родители ее, как и всегда, видели и слышали лишь то, что им было угодно, – и это было ошибкой. Услышав ее смех, отец будто окаменел. Желваки на его скулах заиграли, глаза полыхнули яростью, и Саше отчего-то вспомнилась темная фигура из сна, пришедшая к ней сквозь огонь.
– Сначала, – тихим, не сулящим ничего хорошего голосом проговорил хозяин дома, – ты, своевольная, несдержанная девчонка, говоришь, что желаешь выйти замуж без моего позволения. Затем развлекаешься, разъезжая в непотребном виде по улицам города в компании какого-то босяка. А теперь и вовсе ведешь себя как полоумная.
– Все не так, – подняла ладони в примиряющем жесте девушка. – Мне просто приснился странный сон, и я…
Она знала, что отец не услышит ее слов. Таков был господин Сян. Решив что-то, он уже не менял своего мнения. «Своенравие, – не к месту вспомнились Саше слова бабушки, – упрямство и прихотливый нрав – вот что делает кровь мужчин нашего рода такой густой».
«Слишком густой, – язвительно подумала девушка, удивляясь столь непочтительной – пусть даже и в мыслях! – несговорчивости. – Не мешало бы ее разбавить!»
Она оказалась права – отец не пожелал выслушать ее оправданий.
– Вон, – проскрипел он, и полный придушенного хрипа голос предупредил Александру об опасности лучше любого крика. – Убирайся в свою комнату и не смей показываться мне на глаза!
Спорить она не стала. Под тяжелым взглядом отца внучка Тьян Ню прихватила со стола бутылку с газировкой и, спиной чувствуя исходящие от родителей волны негодования, поспешила к себе в студию. Там, в темноте, в тишине и покое, она села на пол у кровати, отхлебнула воды и задумалась.
Дневник бабушки оказался головоломкой… шкатулкой с двойным дном. За одной тайной скрывалась другая, а за ней – третья. Мятежник Лю, император Эр-ши – это были имена, выжженные на страницах истории кровью и огнем. Они существовали! Когда-то давно, за тысячи лет до ее рождения, все эти люди жили, дышали, любили… и ее собственная бабушка в своих записках утверждала, что была в это время там, с ними!
– Как такое может быть? – в растерянности спросила себя Саша, подошла к комоду, на котором стоял бабушкин ларец, и взяла в руки маленькую шершавую рыбку. – Я должна разобраться.
Ответом ей была тишина. Снизу, из кухни, доносились приглушенные голоса родителей. Ровно шелестел за приоткрытым окном ветер. Не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, девушка сняла со спинки стула кожаную куртку – единственную зацепку, напоминание о странной и удивительной встрече с Ин Юнченом – и накинула ее на плечи, будто ища поддержки у парня, которого по своей неосмотрительности потеряла, возможно, навсегда. Мысль эта неожиданно отозвалась печалью и острой тоской в сердце, и Саша на мгновение зажмурилась, а потом решительно открыла заветный дневник. Что-то подсказывало ей – ответы на все вопросы она найдет здесь, на истрепавшихся от времени страницах.
В небольшом баре, спрятавшемся посреди шумных улиц в самом центре Тайбэя, было людно. Приглушенные голоса, смех, музыка – ночь едва-едва перевалила за середину, и веселье било ключом.
Ин Юнчен посмотрел на стакан с виски и, подперев подбородок ладонью, прищурился. Сидящая рядом с ним незнакомая девица – длинные волосы, пухлые блестящие губы, зазывная улыбка – повела круглым плечиком. Он по привычке ухмыльнулся было в ответ, легко и многообещающе, но потом, прищелкнув языком, отвернулся и сделал глоток. Крепкий ароматный алкоголь обжег горло, оставив после себя легкое дымное послевкусие. С чем-чем, а с выпивкой ему сегодня повезло… чего нельзя было сказать о женщинах. Точнее, о женщине.
– Ты же не из тех, – пробормотал он, с улыбкой передразнивая повстречавшуюся ему днем красотку, – кто думает только о том, как идти вперед без оглядки! Ха!
Вот же лисица! Такие, с характером, дерзкие и своевольные, всегда нравились ему, а в этой было вдобавок еще что-то такое… особенное. Поначалу он даже решил, что она приехала в Тайвань откуда-нибудь издалека – среди местных девушек мало кто мог похвастаться белой кожей и светлыми глазами.
