Потом передумал – по-китайски незнакомка говорила быстро, бегло, с легкой и привычной непринужденностью.
Ин Юнчен хмыкнул. Здесь крылась какая-то загадка, и… надо было признаться себе, что Сян Джи – так она назвалась – зацепила его. Вроде и лишним словом не перемолвились, а гляди-ка, только о ней и думается.
Ин Юнчен вспомнил, как девушка прижималась к нему, когда он вез ее домой, и, распаляясь, откинулся назад, взъерошил ладонью волосы. Давно его так не корежило при одной мысли о девчонке… да что там давно – никогда.
Сегодня, едва разглядев ее, Ин Юнчен сразу понял – этой вот гордячке самое место рядом с ним. Как и всегда, ему и в голову не пришло сомневаться в своем выборе. Все было просто – пусть станут ему свидетелями предки, эту женщину он получит, вот и весь разговор. Вопрос был лишь в том, как быстро: помчавшись утихомиривать своего чем-то явно недовольного папашу, красотка не только не оставила ему ровным счетом никакой возможности с ней связаться, но и умыкнула под шумок любимую куртку!
Парень фыркнул. Кожанки ему было не жалко – наоборот даже. В ней Сян Джи выглядела так, словно уже принадлежала ему: промокшая, злая и чертовски красивая. Чувствуя, как горячит кровь взбудораженное хорошим виски воображение, он сделал еще глоток – и едва не поперхнулся, когда чья- то ладонь со всей дури впечаталась ему в спину.
– Друг Ин Юнчен! – раздался над ухом беспечный возглас. – Пьешь один, значит? А нас с Цином что ж не зовешь? Негоже приятелей этак вот обижать, а?
Ин Юнчен, кашляя, дернул головой и поднял взгляд, уже зная, кого увидит. Чжан Фа, его закадычный товарищ, великан и добряк, силы свои рассчитывать не привык. Улыбаясь во весь рот, гигант стоял рядом с барной стойкой и совсем не замечал, какое оживление вызвало его появление среди завсегдатаев крошечного заведения. Из-за могучей спины исполина едва виднелась макушка утонченного – во всех смыслах этого слова! – Ю Цина – их общего друга, бабника и эстета, прозванного за малые размеры Пикселем.
– Ты его еще посильнее приложи, посильнее, Фа, – в этот же самый момент вкрадчиво прощебетал Цин и плавно переместился в сторону – поближе к выпивке и давешней длинноволосой девице. – Может, после этого он уже никогда и никого не обидит. Есть такая вероятность.
– Так я легонько! – возмутился Чжан Фа, одним ударом ломавший кирпичи. – Юнчен и не поморщился, верно? Он у нас молоток, не то что ты, таракан недокормленный!
– Кхе-кхе, – прохрипел «молоток» и потряс головой. – Ну привет! Только вас мне и не хватало!
Впрочем, появление друзей не вызвало у него особого удивления – в конце концов, их троица давно облюбовала для своих попоек и посиделок этот маленький уютный бар и частенько сюда наведывалась, вместе и поодиночке. Простой, но добрый Чжан Фа, и надменный зазнайка Пиксель и он дружили так давно, что понимали друг друга с полуслова. Шутка ли – пройти вместе через добрую сотню детских, а потом и взрослых проказ и проделок, бед и радостей!
Вот и сейчас Ю Цин бочком скакнул к нему и весь затрепетал, со значением косясь на стройные ножки их соседки по барной стойке.
– Мы и уйти можем, – проворковал сей ценитель дамских прелестей, похабно поведя бровями. – Если ты в этом смысле одиночеством наслаждаешься, друг Юнчен.
Ин Юнчен без особого интереса окинул взглядом весьма аппетитные формы девицы, затянутые в короткое платье. Наряд ее совсем не оставлял воображению работы. Еще с день назад он, пожалуй, и поразмыслил бы над тем, чтобы угостить такую вот штучку коктейлем-другим, но сейчас… На уме у него нынче была другая женщина, а довольствоваться подделкой при наличии, так сказать, оригинала Ин Юнчен решительно не желал. В памяти всплыло лицо Сян Джи, пряди мокрых волос, облепивших ее щеки и шею, и парень, прошипев заковыристое ругательство, в один присест опорожнил свой стакан.
Ю Цин присвистнул, всем своим видом выражая далеко не вежливый интерес.
– Я чую, – с любопытством провозгласил балагур и оседлал высокий стул, – что-то неладное. Жареным попахивает, однако. Это ж, натурально, год обезьяны и месяц лошади у нас приключился! Чтобы наш Ин Юнчен – и юбку пропустил?
Чжан Фа, услышав такое, тоже добродушно расхохотался.
– И правда, – согласился великан, подзывая бармена и усаживаясь рядом, – неладное ведь дело! Что такое стряслось-то, что ты тут виски шпаришь, как сладкую водичку, а, братец?
«Окружили, демоны», – с затаенным весельем подумал Ин Юнчен, похлопал себя по карманам, пытаясь отыскать сигареты, с наслаждением закурил – и выложил друзьям все как на духу. Много времени рассказ не занял, но в процессе приятели славно угостились веселящими душу и сердце напитками и через такое свое состояние весьма прониклись душераздирающей историей – каждый на свой лад.
– Ну и вот, значит, – подытожил наконец Юнчен, – сбежала она. Как бы ты выразился, друг Цин, ушел у меня из рук цветок, что понимает человеческий язык. Ну, это пока, конечно. Чтобы я да не отыскал, кого пожелаю? Но все-таки досадно!
Пиксель, услышав такое, вмиг слетел со своего насеста и, словно маленькая, но очень целеустремленная бабочка, запорхал вокруг друзей.
– Что я слышу?! – возопил он наконец. – Что я вижу?! Мы теряем его, Чжан Фа, теряем! Годы кутежей и загулов, настоящая мужская дружба – и ты только послушай! Объявилась, значит, юная лань, под колеса, значит, кинулась – и!..
