считалась настоящей маньячкой летного транспорта, то теперь понимала, почему Ганзо называли гением оружейного дела. Он с легкостью освоился с прибамбасами древней расы. И это при том, что языка он не знал, а информация, выдаваемая мной, вряд ли могла считаться полной и точной. Нет, принцип действия я понимала, но смутно, ибо зачастую игрушки, установленные на моего мальчика, являлись настоящей древностью.
А уже вот в этом заключался настоящий парадокс. «Охотник» — относительно новая разработка. Для каораи сотня-другая стандартов ничто, на редкость долгоживущие сволочи, но вот бортовое оружие в основной своей массе устарело как минимум поколения на два. И даже с учетом этого оно превосходило большинство технологий нашей части Вселенной. Но все же…
Мой «Охотник» оказался сплошным противоречием. Звездолет, который никогда не оснащался эктой, вдруг обзавелся действительно редким и ценным усовершенствованием, но при этом оружейная комплектация выглядела так, будто сюда накидали того, чего не жалко. И чем дальше, тем загадочнее. Мне бы добраться хоть до какого-нибудь источника информации, уж тогда я бы развернулась.
Бросив мимолетный взгляд на Шина, вспомнила первые часы полета.
Стоило норму прийти в себя, как на меня обрушился такой поток брани, какого я в лучшие годы своей жизни не слышала. Причем забавляла больше всего его полная уверенность в том, что посмертие он вынужден делить со мной. Нормы интересная раса, технологично развитые, но в посмертие верят.
Ганзо тираду нашего нового друга выслушал молча, лишь бровь слегка приподнял. Стоило выйти из зоны покрытия планетных глушилок, как заработал его личный субпереводчик. «Уж теперь-то трудностей в общении не будет!» — подумала наивная я.
В общем, я убила уйму времени, доказывая остроухому, что мы живы и даже относительно здоровы. Но стоило этому чуду серокожему успокоиться на тему собственной жизни, как новый приступ бурных эмоций выплеснулся на мою многострадальную голову.
— Ты! — взвыл норм. — Ты зачем меня похитила?!
— Понравился, — ответила я предельно честно.
Стоит ли говорить, что после подобного ответа Шин заткнулся и еще долго нервно на меня косился. Одному Ганзо было все до звезды.
— Ты это, — замялся норм, — в смысле я не того. Не по той части.
— Не по какой? — опешила я.
— Не по девочкам, — вымученно выдавил тот.
— По мальчикам? — Мои глаза округлились сами собой.
Тут с кресла поднялся хорог. Ну да, у них с этим строго — идеология, понимаешь ли, не позволяет.
— У меня любимая есть! — возмущенно рявкнул остроухий.
— Тьфу, — расслабилась я. — И что? У меня тоже.
— Тоже любимая? — теперь в ступор впал Шин.
Тут Ганзо рухнул обратно в кресло.
— Любимый, — уладила я недоразумение. — Ты, кстати, его знаешь, — подмигнула нечего не понимающему норму.
— Да? — нервно дернул тот ухом.
— Ну вот же он, — развела я руками. — Моя прелесть! — Нагнулась и поцеловала панель управления.
Краем уха уловила тихий вздох облегчения со стороны хорога. Что-то он в последнее время стал излишне чувствительным. Впрочем, наемник довольно быстро возвращался к своему нормальному состоянию.
— И что ты со мной делать будешь? — поинтересовался норм.
— Не знаю пока, — призналась честно.
Нет, были, конечно, мечты и планы, но кто ж о таком болтает?
— Ну хочешь, к любимой отправлю? — Правда, ненадолго, но уточнять этого не стала, дабы не травмировать тонкую душевную организацию.
— Нет, — встрепенулся Шин.
— Чего так? — Подобная реакция, мягко говоря, заинтриговала.
— Не твое дело, — буркнул пленник.
— Смотрите, какие мы скрытные, — обиделась я. — Признался бы сразу, что не ждут тебя дома. За что посадили?
— Откуда ты… — начал было норм, но был перебит.
— Потому что это и кирито ясно, — лениво пояснил Ганзо, решив поучаствовать в беседе. — Планета с такой системой безопасности, которая позволяет всем желающим проникнуть в атмосферу, но не позволяет ее покинуть, может быть только тюрьмой. Правда, ваша больше похожа на курорт, — со знанием дела заметил хорог. — Плюс подготовка персонала не соответствует режимному объекту подобного типа.
— Так за что сослали без права на помилование? — Неуемный интерес приглушил чувство голода.
— За любовь к науке, — поморщился Шин, явно давая понять, что дальше развивать эту тему не намерен.
— Ну, раз все так благополучно закончилось, может, признаешься, что в правом кармане твоей формы у тебя спрятан питательный батончик? —
