Я, вытянув шею, заглянула в кипящую бездну, потом воззрилась на него с вопросительным выражением: а если все будет плохо?
Кайлеан, как всегда, понял правильно.
— Водяную пыль видите?
Я на всякий случай еще раз огляделась по сторонам и кивнула.
— При неблагоприятном исходе окажемся в том же виде. Пожалуй, ради такого случая… можете говорить, Данимира Андреевна. Вам есть что сказать?
Он с насмешливым любопытством наблюдал за мной.
О да. Мне было что сказать.
Я откашлялась и чуть хриплым от долгого молчания голосом сказала:
— А представляете, Кайлеан Георгиевич, вот возвращаемся мы — и попадаем на Землю, а там, оказывается, прошли тысячелетия, и все давным- давно улетели на Марс или еще куда, и планета вся такая дикая, заросшая, и города разрушены, и дороги… кругом одни беспечные животные, а из людей только мы с вами вдвоем…
Кайлеан Георгиевич, видимо, слишком живо представил себе эту картину, потому что сначала замер, глядя каким-то расфокусированным взглядом, а потом вдруг наклонился и поцеловал меня в губы.
Поцелуй был краток и длился всего на долю секунды дольше, чтобы считаться целомудренным, но мне хватило и этого мгновения: сердце ухнуло вниз, ноги стали ватными, а в голове образовалась пустота.
Эта пустота помешала мне напугаться… хотя стоило бы, и помешала вовремя вспомнить, что можно говорить вслух. Я немо уставилась на Кайлеана.
Кайлеан в ответ пожал плечами. Жест мог бы показаться безразличным, если бы его лицо не излучало поистине мальчишеское удовлетворение.
— Давно хотел узнать… можете не уходить в монастырь, Данимира Андреевна.
Я не смогла ответить — просто не знала, что сказать.
Он взмахнул рукой, щелкнул пальцами, и рев водопада вновь с силой ударил по ушам.
Кайлеан, глядя на меня, выговорил что-то еще, но расслышать его слова было невозможно. Потом он показал мне сжатый кулак и начал отсчет, выкидывая пальцы.
На счет «три» мы, по-прежнему держась за руки, прыгнули вниз.
