Женька поневоле заулыбалась.
— Вот. А ты говоришь. С той девочкой из столовой, наверное, совпало просто.
— Ага, — сказала Женя. — Совпало. — Она оглянулась по сторонам и тихо сказала: — Есть некоторые люди, которые считают, что у них… ковен.
Нервная оглядка Жени меня удивила. Она была крепкой уральской девчонкой, очень спокойной, трезвомыслящей и далеко не пугливой.
— Ковен? Они что, зарегистрировались? — Это был глупый, но закономерный вопрос, поскольку по законам Тихой Империи любой ковен, даже тот, что создавался для успешного проведения апрельского субботника, обязан был сначала получить одобрение имперских властей и подлежал регистрации в органах магического учета.
— Естественно, нет. Эти некоторые люди считают, что у них черный ковен.
— Черный ковен?!
Я округлила глаза.
Такое объединение магически одаренных находилось под запретом, поскольку использование крови христианских младенцев, не санкционированное свыше оживление упокоенных мертвецов и тому подобные аморальные акты колдовства еще со Сноудонской встречи считались в нашей Империи неприемлемыми.
— Ну да, — подтвердила Женя. — Некоторые люди случайно слышали, как Гелька Ливанова с Анькой Гориченковой…
— Это кто? — Подруга постоянно забывала, что в отличие от нее я не знаю весь институт по именам и фамилиям.
Женька досадливо пояснила:
— Они только что мимо нас проходили, с Мартином вместе. Ливанова по левую руку шла, а Гориченкова за ней. Шергина, ты как из тайги только что вышла. Весь институт их знает, одна ты не знаешь.
— И как я раньше жила без этой ценной информации, известной каждому культурному человеку? — съязвила я.
— Теперь ты, слава богу, в курсе, — ничуть не смутилась Женька и продолжила: — Так вот, Гелька с Анькой обсуждали кое-что. Будто бы они этим летом на Волковском кладбище Тургенева поднимали.
Я снова вытаращила глаза.
— На Литераторских мостках? Ивана Сергеевича? Того самого?
— Угу. Ивана Сергеевича, того самого. Мартин им рассказал, как это сделать, они недолго думая и подняли. За «Муму» Тургенева ругали — типа, слишком добрый рассказ получился. Было бы гораздо лучше, если Герасим утопил бы Муму, потом взял топор, порубил в капусту помещицу и всю челядь заодно, а потом пошел и утопился в том же месте, где он упокоил свою собачку. Они сказали Тургеневу, что Чак Паланик лучше бы «Муму» написал. И еще спрашивали, было у него «это самое» с Полиной Виардо или не было.
— Безобразие какое! — возмутилась я. — Нельзя так делать, у мертвых есть право на покой! Тем более такой писатель, такой человек… мало, что ли, он в жизни с этой Виардо настрадался? — Потом я не выдержала и все-таки спросила: — И чего Тургенев сказал? Было или не было у него с Виардо?
Женька хохотнула.
— Чего, чего… А ты как думаешь? Послал их по матушке куда подальше. Говорят, ругался как настоящий гений словесности — используя все богатство великого и могучего русского языка. Они и половины таких слов отродясь не слышали, но общий смысл уловили прекрасно.
— Смешно, конечно… Но все же жуть какая, — я поежилась. — А почему их не наказали? За некромантию по головке не гладят.
— Дань, ну что ты как маленькая. Их же за руку никто не поймал, Тургенев с жалобой не обращался. Тот, кто слышал, тоже помалкивать будет. Поди докажи, что они это делали. А как известно: не пойман — не вор.
— Ну, тогда это все еще может быть и неправда, — с непонятным для самой себя облегчением произнесла я. — Может, они просто фантазировали. Вообще, это на анекдот какой-то похоже. Может, это просто домыслы твоих «некоторых людей» — ну, про черный ковен.
Женя вздохнула.
— Поверь, девочка моя, это очень верные домыслы. Мы будем держаться от них подальше, и будет нам счастье. Я и тебе-то сказала, только чтобы предупредить. Потому что ты, Даня, вроде умная-умная, а иногда такой наив выдаешь, как пятилетняя просто. У тебя же небо всегда синее, а солнце желтое. И кстати, обрати внимание, какой у них состав. Четыре девушки и один парень.
На «наив» я не обиделась — водилось за мной такое, — а вместо этого задумалась. Действительно, идеальный состав для черного ковена: четыре ведьмы на четыре угла звездной пентаграммы и ведьмак на вершину звезды. Но мне почему-то очень не хотелось верить, что такое возможно. Это же реальная жизнь, а не фильм ужасов.
— Может, совпадение? Мы в Оленегорске однажды в поход так ходили — Илюша Одинцов и нас, девчонок, четверо. Случайно получилось, другие не смогли, а мы все-таки решили пойти. Ничего так, весело было. В смысле, нам, девчонкам, было весело. Одинцова-то мы, конечно, зверски замучили, как фашисты партизана. И, заметь, никакого ковена.
