- Спокойно, - сказал я. - В чем дело? Кто вам угрожал и кто должен прийти к вам?
- Я не могу сказать по телефону, - его голос понизился до шепота, - но вы должны приехать немедленно. Я требую защиты полиции, вы меня слышите?
- Я должен отойти от трубки на триста метров, чтобы не слышать вас! Барабанные перепонки, знаете, не так-то легко заменить!
Он повесил трубку.
- Фигляр! - бросил я в аппарат, прежде чем положить трубку в свою очередь.
Я налил себе выпить и подумал минутку. Раз мне все равно нечего делать, поеду к нему, посмотрю, что с ним.
Может, он пьян или... Предположений может быть навалом... Есть одно простое средство удостовериться...
Я опустошил стакан, вышел и сел в машину.
Мне понадобилось пять минут, чтобы припарковаться. До его отеля оставалось сто метров. Я пошел пешком, думая, что самое меньшее, что может сделать Коте, когда я приду, - это предложить мне стаканчик.
Я пересек холл и поднялся в лифте. Дошел по коридору до его комнаты и постучал. Молчание. Я постучал снова. Подождал. Опять ничего. Я возрадовался, что тут нет звонка, на который я мог бы нажать. Для человека хватит одной бомбы в жизни. Потом меня осенило, и я повернул ручку. Дверь открылась самым обычным образом.
Я вошел, ощупью нашел выключатель и нажал. Комната ожила. За одним исключением.
Норман Коте...
Он лежал поперек кровати с широко раскрытыми глазами, но они не видели потолка. Я осторожно приблизился и осмотрел его. Он отведал две пули в грудь, и его шелковый халат уже никогда не будет таким безукоризненным, как прежде.
Я направился к телефону и взял трубку через платок.
Вызвал отдел убийств и спросил, не там ли еще Паркер. Он был там. Пока меня соединяли с ним, я машинально подумал, как это дело отразится на моей совести.
- Паркер! - сказал радостный голос мне в ухо.
- Эл Уилер, - сказал я. - Я в номере отеля Котса.
Его ухлопали.
Я дал номер телефона комнаты и адрес отеля.
- Когда это случилось?
Я посмотрел на часы:
- Никак не больше получаса тому назад. Он мне звонил в шесть пятнадцать.
- Чего он хотел?
- Защиты полиции. Ему угрожали. Его хотели убить.
Поэтому я и приехал.
В трубке я слышал только слабое жужжание.
- Вы слушаете? - спросил я.
- Я просто спрашиваю себя, Эл, почему вы не позвонили мне тотчас же. Мы могли бы послать ему одного или двух парней в течение десяти минут.
- Он казался пьяным, - ответил я, - и я не принял его слова за правду.
- Очень досадно, Эл, - сказал он серьезно.
- Полагаю, что да, - холодно ответил я. - Вы пошлете кого-нибудь, а?
- Немедленно. Вы подождите там, чтобы взять расследование в свои руки.
- Меня здесь не будет, - сказал я.
- Но...
Я поспешно прервал:
- Кто-то убил Джорджию Браун, чтобы помешать ей говорить. Полагаю, что Котса убили по тем же причинам. Кто знает, не собираются ли совершить еще два убийства? Если я не ошибся и буду действовать быстро, я помешаю им хотя бы в одном случае.
- Эл! - рыкнул он. - Что вы болтаете, Господи? Для чего, по-вашему, существует отдел убийств? За кого вы нас прини...
Я повесил трубку, не дослушав, и быстро огляделся вокруг. Ящики стола были опустошены, и их содержимое валялось на полу. Шкаф распахнут настежь; костюмы, висевшие там, были полностью разодраны. Три чемодана пусты и разломаны. Интересно, нашел ли убийца то, что искал?
Я бросил последний взгляд на Котса. Он смотрел на меня, не видя. Его подсиненная завивка была теперь непоправимо испорчена.
Глава 8
На этот раз я не стал стучать у входной двери, а прошел прямо к порталу патио и прислушался. Из бассейна доносился плеск. Портал не был заперт.
Я вошел, закрыл за собой дверь и повернул ключ, потом направился к бассейну.
Я опоздал на три секунды: она уже вышла из воды и завязывала пояс своего купального халата.
- А, наш дальнозоркий полисмен! - сказала она, широко улыбаясь. - Я чувствовала, что вы придете, Эл.
- И что вы делали? - спросил я. - Надеюсь, что вы хандрили.
- Я просто плавала. Пойдемте, я дам вам выпить.
Мы прошли в стеклянную дверь и подошли к бару.
- Виски, насколько я помню?
- С капелькой содовой. Скажите, вы никогда ничего не носите под этим халатом?
Она сделала гримасу, наливая стаканы:
- Не знаю, зачем бы мне об этом говорить. Ну ладно.., но с условием: я хочу знать, от какого имени уменьшительное Эл.
- Какая важность? Как вы провели время? Весь день, вчерашний вечер...
Она обогнула бар и встала передо мной, слегка надув губы:
- Я начала думать, что вы больше не интересуетесь мной.
Ее пальцы стали развязывать пояс. Зазвонил телефон.
- Черт возьми! - сказала она и взяла трубку.
Я прислонился к бару и взял стакан.
- Да? - сказала она басом. - Да, это Кей Стейнвей.
Кто? О! Как поживаете? Что вы сказали? Я вам не звонила... Но... Клянусь, что нет! Я никогда не сделала бы такой глупости.., я абсолютно ничего не знаю о... Послушайте... Алло!
Она подула в трубку, но безрезультатно, и вернулась ко мне с озабоченным лицом.
- Он повесил трубку, - угрюмо сказала она.
- Кто?
- Ошибка, я думаю, - ответила она, - мне надо выпить. - Она подняла свой стакан. - На чем мы остановились?
- Что я больше вами не интересуюсь.
Ее лицо осветилось.
- Ах да, вспомнила! Я собиралась подвергнуть вас тесту Стейнвей. Безошибочно, знаете! Смотрите!
Театральным жестом она распахнула халат. Под ним был полосатый купальник, облегающий ее, как перчатка. Кому интересны перчатки?
- Это купальник, - сказал я, - чтобы купаться при людях.
- Вы шутник, Эл. Но подождите, это не все.
Она положила халат на стойку бара, подошла ко мне, прижалась спиной и стала ритмично поводить плечами, ласково мурлыкая. Мурлыканье стало настойчивее, и я заглянул ей в глаза. Теперь глаза были зелеными, с намеком на серое, покорные, слегка потерянные.
Она хрипло пробормотала:
- Не стойте столбом, делайте что-нибудь!
- Я не допил свой стакан, - любезно ответил я.
