— Смерть вам, сме-э-эрть!!!
Рёв был столь сильный, что у меня заложило уши и, видимо, непроизвольно дрогнула рука.
Посох опустился, и от нас навстречу чудовищу побежала тонкая ледяная дорожка. Фон Дракхен на ходу сбрасывал одежду, и вот уже на нас, заполнив собой весь проход, пыхтя, как революционный паровоз, нёсся натуральный Змей Горыныч, как его обычно и рисуют иллюстраторы в детских книжках. Он торжествующе зарычал, задрав шипастую голову к потолку, набрал полную грудь воздуха, приготовился и… и поскользнулся.
Как его не разорвало от собственного пламени, хоть бы какой зоофизик мне объяснил? Но, опрокинувшись на спину, Змей полетел на нас, пытаясь удержаться лапами и хвостом за стены. Я толкнул Олёну плечом в сторону, в боковой коридор, а сам встретил эту чешуйчатую тушу самым мощным зарядом ледяной ярости, на которую только был способен посох Деда Мороза.
Раздался жуткий треск…
Я зажмурил глаза. В лицо ударило январским холодом.
Интересно, если Змей меня не сбил, значит, я живой, что ли?
— Милый, — бросилась ко мне моя жена, крепко-накрепко обняла, а потом вдруг нервно хихикнула.
Я рискнул открыть глаза. Не уверен, что увиденное было безумно смешным, но уж поучительным, это точно.
— «А белый лебедь на пруду примёрз всей задницей ко льду», — почему-то вспомнилось мне.
Буквально в двух шагах по коридору высилась ледяная скала, в которую до половины вмёрз хозяин чёрного замка. Его задн… филейная часть, мощные бёдра, основание хвоста и левая ступня были скованы льдом. Вторая, бо?льшая часть Змея находилась на свободе, явно пытаясь дёргаться. Из пасти звероящера вылетела жалкая струйка дыма…
— Готов, — пробормотагл я. — Вечная мерзлота.
— И детей у него больше точно не будет, — значимо постучав каблучком по звонкому льду, определила моя умная супруга. — Сейчас принесу какой- нибудь топор, и добьём мерзавца?
— Нет, пусть так остаётся. Уже осень, милая. Замок не отапливается, а этот айсберг будет держать его здесь до самых холодов. В зиму же все змеи впадают в спячку.
— Думаешь, если всё это растает к лету, он не полетит нам мстить?
— Думаю, он даже дорогу на Русь забудет, — уверенно ответил я, поигрывая грозным посохом. — Зато вполне может устроиться петь фальцетом где-нибудь в ватиканском хоре.
— Ты мой герой, участковый. — Олёна вновь потянулась ко мне с поцелуем, и на добрых пару минут весь окружающий мир перестал для меня существовать. Самое важное в нём сошлось в тепле любимых губ, а всё прочее пусть подождёт…
— П…пощадите, сво…сволочи-и…
Мы недоуменно обернулись. Змей не мог изменить своё тело, но в его глазах по-прежнему плескалась такая неистребимая злоба, что всё моё чисто мужское сочувствие испарилось, не успев толком сформироваться.
— Пойдём домой, милая?
— Пойдём, — кивнула она. — И то верно, загостились мы здесь. Хоть и не по своей воле. Дать бы тебе ещё раз по замёрзшим пельменям, хозяин навязчивый, но уж ладно… Подожду, пока ты второй раз в наше Лукошкино сунешься…
Фон Дракхен мгновенно прикусил язык и попытался спрятать морду под левым крылом, пока и впрямь не побили. А волшебный посох в моих руках вдруг сам собой начал уменьшаться, пока не превратился в одну лёгкую снежинку, которую я просто сдул с ладони.
— Всё. Дед Мороз предупредил, что, когда мы победим, посох сам к нему вернётся. Видимо, мы победили, да?
Олёнушка, тряхнув чёрными косами, церемонно подцепила меня под локоток и повела к правому коридору. За нашей спиной то тише, то громче раздавались плохо скрываемые всхлипы, угрозы, проклятия, перемежаемые однообразными обещаниями «я больше не буду» и «я вас всё равно всех убью». Лично мне больше было неинтересно всё это слушать…
— Надо прихватить наших. — Я попытался объяснить любимой, где оставил рвущихся замуж Бабу-ягу и девицу Маняшу. — Они, конечно, никуда не сбегут, поскольку связанные, да и Василиса за ними присматривает.
— Бесовка которая?! Ах она дрянь эдакая…
— Да, — чуть удивился я такой реакции. — Но не волнуйся, она на нашей стороне.
— Что бы ты знал о нас, женщинах! — постучала мне пальцем по лбу жена и бросилась вперёд со всех ног.
Я последовал за ней, искренне не понимая: в чём, собственно, дело?!
— Милая, между нами ничего не было.
— А ей это и не нужно!
— Но она сама вывела меня на Змея и помогла в…
— Потому что не он её хозяин! — жёстко обрезала Олёна, и я перестал спорить.
