улицы. В таких делах спешить не стоило, лучше, если никто никуда не торопится.
Конечно, я не Бог весть какой сыщик или разведчик, но путешествие на Байкал научило меня осторожности. Поверьте, дом графа Воронцова действительно не был ни под чьим наблюдением. Кроме моего, естественно…
«Думаю, надо сразу лезть через ворота, а не стучать. Лишние траты времени», – сам себе посоветовал я, делая шаг вперёд. А потом с не меньшей ретивостью бросаясь обратно под прикрытие забора. И очень хорошо, что успел!
По улице загрохотала пролётка. На полном ходу из неё выпрыгнули четыре человека в чёрном и, помогая друг другу, словно цирковые акробаты, буквально на «раз-два-три-алле-оп!» перемахнули через кованые ворота. Я только ахнул от невольного восхищения…
Это было бы похоже на какое-то цирковое выступление, если бы происходило где-нибудь на арене шапито. Но поскольку вот так в дом могли проникать только очень незваные гости, я, не теряя ни минуты, рванулся вслед за ними.
Правда, прыгать вот так же легко и элегантно у меня не получилось, пришлось карабкаться, а когда я уже бежал к крыльцу, изнутри дома раздались два револьверных выстрела. Я вышиб коленом окно на первом этаже и через кухню бросился наверх с криком:
– Энни! Матвей! Где вы? Держитесь!
Грохнул ещё один выстрел. Раздался дикий девичий визг. Прямо передо мной неожиданно возник человек в чёрном. Узкие китайские глаза прожгли меня яростным взглядом, а потом я пропустил практически неуловимый удар пяткой в грудь. Отлетев на два шага, я тем не менее встал на ноги и, кривясь от боли, принял боксёрскую стойку.
– Англицанина? – низко поклонился мне китаец и, больше не задавая вопросов, атаковал меня целой серией невероятно быстрых ударов ногами.
Три раза попал вскользь, один захлёстом по почкам и один в зубы так, что я едва не сплюнул кровью. Дико больно и обидно…
– Англицанина? – ещё раз повторил азиат.
Следующие четыре удара я блокировал, просто прикрывая голову. Потом он как-то по-особенному закричал, высоко подпрыгнул и… Отступив на шаг влево, я боковым в челюсть сбил негодяя в воздухе!
– Оксфорд. Чемпион колледжа. Майкл Строгофф, – запоздало представился я, сплюнув кровь. – Кстати, русский!
Китаец рухнул, неудачно ударившись головой о перила лестницы, и затих. Я, чуть пошатываясь, пошёл вперёд, но уже через две ступеньки чья-то могучая рука буквально смела меня в сторону.
– Под ноги не лезь, твоё же благородие!
– Матвей, не сметь! Я первый, вы не имеете права…
Ох, да кто и когда меня слушал?
Когда я добрался до рабочего кабинета графа Воронцова, то застал там страшную картину. На пороге два трупа китайцев с пулевыми ранениями. Внутри комнаты, на ковре, лежит в луже крови бледный как полотно друг моего отца. Мисс Челлендер в ночной рубашке и шёлковом халате поддерживает у себя на коленях его голову, а бывший конвоец борется в углу с ещё одним китайским наёмником в чёрном.
Прямо на моих глазах китаец выхватил из рукава узкий маньчжурский нож, и в то же мгновение Матвей с хрустом свернул ему шею. Всё.
– Павел Павлович?! – Я упал на колени перед другом моего отца.
В его руках ещё дымился двуствольный пистолет бельгийца Нагана. Маленькая жилетная машинка, но обладающая хорошей пробивной силой при стрельбе с близкого расстояния. Энни подняла на меня заплаканные глаза.
– Мишенька… – улыбнулся мне старый генерал, – вы были правы. Я и не думал, что всё может вот так…
– Держитесь, – я старался не смотреть на глубокую колотую рану у него на груди. – Мы вызовем врачей. Вас спасут.
– Я не верил вам… простите, – он сжал мою руку. – У меня нет наследников. Всё эта служба, служба… Как же я завидую вашему отцу! У него такой сын… Миша, обещайте, что исполните мою последнюю волю…
– О чём вы, Павел Павлович? – Кажется, по моим щекам текли слёзы, но мне было всё равно. – Матвей, зовите врача! Зовите хоть кого-нибудь, чёрт вас подери-и!
– Сберегите… девочку, – тихо прошептал старый воин, и с последним вздохом его благородная душа отлетела к небесам. У меня перехватило горло…
Мисс Челлендер обняла меня, гладила по голове, но слёзы текли и текли, а грудь сотрясалась от рыданий. Помните, когда-то я не мог выжать из себя ни одной слезинки на похоронах моего собственного отца. Я же мужчина! Взрослый человек и настоящий британец, никогда не дающий волю чувствам, верно?!
Так вот сейчас, у бездыханного тела графа Воронцова, я оплакивал их обоих – моего родителя и его старого друга. Потому что всё произошедшее казалось какой-то немыслимой дикостью! Потому что нельзя отмечать каждый мой шаг смертью. Потому что тот, кто хотел заставить замолчать всех моих друзей, ещё не знает, на что он нарвался.
Я положу жизнь, но отомщу за всю пролитую кровь! Я не позволю ему, кто бы он ни был, безнаказанно убивать дорогих мне людей! Я не собьюсь со следа, я остановлю его…
