— Да. На это господин Тюдор ответил, что господин Соверен умер от приступа, его тело скрутила ужасная судорога. Его не могли хоронить в открытом гробу.
— Вас такой ответ не устроил?
— Совершенно, — молодой человек вновь улыбнулся. — Видите ли, я не просто гробовщик. В мою специальность также входит косметическое обновление усопших.
— Э?
— Я делаю из малопривлекательных трупов привлекательные и почти как живые, — разъяснил гробовщик для особо умных.
— О! Здорово! И вы могли бы исправить даже судорогу?
— Ручаться не могу. Надо вначале посмотреть, с чем придется работать. Раньше я работал помощником патологоанатома. Я знаю, как обращаться с телами.
— Господин Тюдор знал про вашу… эм, специальность?
— Да.
— И все равно не обратился к вам за помощью?
— Да.
— Да-а, действительно странно, — согласилась я.
— Вот, вы тоже заметили, — довольно кивнул гробовщик.
— Может, у господина Тюдора были на то причины?
— Причины не показывать мне тела, — фыркнул молодой человек.
Час от часу не легче. Выходит, адвокат замешан во всей неразберихе с телом; возможно, и с документами тоже.
— Раз вам не показали тело и похороны провели с закрытым гробом, как вы догадались, что там не господин Соверен?
— Никак. Вы сами мне об этом сообщили. — Я шлепнула себя ладонью по лбу. Шпион из меня никакой. Все сдаю врагу. — Конечно, взяв во внимание данные нюансы, я и сам понимал — здесь что-то не так, — поспешно добавил он, попытавшись меня утешить.
— Ага, еще как не так. Закопали, то есть задвинули в «ящик» какую-то девушку вместо господина Соверена, делов-то, — невесело пошутила я.
— Какую девушку?
— Откуда мне знать. Блондинку, но это мало о чем вам расскажет.
— Может, и немало, — лукаво улыбнулся гробовщик. Я недоуменно посмотрела на него. — В любом случае вам следует навестить господина Тюдора и уже его «прижать к стенке».
— Хорошая мысль, пожалуй, так и поступлю, — согласилась я. — Спасибо вам за доставленные сведения.
— Всегда пожалуйста. Приходите еще! — пожелал молодой человек мне вслед. Ну уж нет, повременю.
Я недооценила Босвелл, назвав его скучным городком, где ничего интересного и криминального отродясь не водилось. Оказалось, водилось. Просто очень мало и очень редко, и во все время моего пребывания здесь мы с ним не сталкивались. До сих пор.
Начав более-менее ориентироваться в улочках города, я решила срезать путь от лавочки гробовщика до конторы господина Тюдора. Перепрыгнув через маленький заборчик и нагло пройдясь по цветочной клумбе, я угодила в темненький закоулочек. В просвете закоулочка виднелась долгожданная контора. Сначала виднелась, в другое мгновенье ее загородила пьяная, небритая физиономия со всеми следами разгульной жизни. Честно сказать, встреть я ее у себя в Крушице, прошла бы мимо, не заметя. Но здесь, в Босвелле, для меня ее появление стало настоящим культурным шоком. Глаза физиономии собрались в кучку, узрев меня. «Дежавю», — пронеслось у меня в голове.
— Оба на! Какие люди, и без охраны, ик! Девушка, у вас такие большие, замечательные… глаза, ик, — произнесла она, уставясь, правда, намного ниже глаз и шеи. — Представляете, меня жена из дома выгнала, ик. Говорит, ик, иди, говорит, работай, месяц, говорит, дурака валяешь. Нечем, ик, говорит, семью кормить. А как ее кормить, ик, я вас спрашиваю? Как?! Была у меня работа, да, вы не сомневайтесь, я не тунеядец какой там, ик. Работал на этом, как его, ну как, а! Заводе, нет… не заводе, а на чем тогда? — Мужчина глубоко задумался.
— На фабрике? — услужливо подсказала я, сама прикидывая, как мне лучше обойти честного работягу.
— Точно! На фабрике, ик! Меб… меб… мебельной! Столяром я был, да! Не верите? А я говорю, был! Был, был. Работа была. Деньги были. Потом пошли проблемы, сокращения, и кончилось все ее закрытием. Грустно, ик. Где теперь работу найти в этой дыре? Вы не знаете? Вот и я не знаю. Остается только с горя напиваться, да. Только все пропито. Эй, девушка, вы не скрасите серые одинокие будни мужчины в расцвете лет?
— Вы ведь женаты, — вежливо напомнила я.
— Фю! Когда это останавливало! — махнул рукой мужчина в расцвете лет. В самом деле, когда и кого? «Как низко пали нравы», — неожиданно промелькнуло у меня в голове.
— Простите, я на работе.
