деле это главный маг Крушицы, который отгоняет от города злосчастную грозовую тучу. Похоже, даже успешно. Дальше находился театр. Шикарное здание темно-бордового цвета с золотой отделкой. Внутри оно было не менее впечатляющее, чем снаружи. А какой там буфет! Чуть дальше располагался Первый Западный госпиталь. Сюда вели широкие улицы, по которым то и дело проезжали белые кареты с красными крестами. Но место моего визита не здесь. Оно находилось дальше от центра и оживленных районов города. Я направилась в одну из тихих улочек, где располагались старые дома. К одному из них, с потрескавшейся от времени черепицей и почти целиком увитому плющом, лежал мой путь. Скрипучая ступенька, выцветшая дверь. Я постучалась. Послышались шаги. Дверь распахнулась.
— Привет, Ким!
— Ага, заходи, — пригласил друг, щуря глаза от проникшего в комнату солнца.
Войдя внутрь, я очутилась в просторной гостиной, обставленной старой потертой мебелью, покрытой столетним слоем пыли. На обшарпанном диване сидел Ким, укутанный в плед и обложенный со всех сторон книгами. Одна из них была открыта и лежала на подлокотнике, судя по всему, ее только что читали. Я обвела взглядом удручающую обстановку.
— Что ли, шторы хотя бы открыл? — предложила я, постепенно привыкая к полумраку дома.
— Зачем? — удивился друг, громко высмаркиваясь в платок.
Вид у напарника был не лучше самого дома. Ночные прогулки по Восьмерому озеру определенно не пошли на пользу его и без того шаткому здоровью. Через неделю Ким слег с температурой и насморком. К счастью, работы на ближайшие дни пока не предвещалось, и Ким мог спокойно отсиживаться дома, а я периодически приходила его навестить.
Рассмотрев обстановку, я решила открыть шторы. Но стоило мне за них потянуть, как на меня посыпалось столько пыли, что я была вынуждена ретироваться.
— Кхе-кхе, и как ты здесь вообще живешь? Убираться пробовал? Говорят, помогает.
— Ведро со шваброй за дверью, — невозмутимо сообщил парень, возвращаясь к чтению.
«Наглеж», — подумала я, разумеется не подходя к швабре. Мне своего дома хватает, чужой убирать желания нет.
— А я тебе гостинцы принесла, — сказала я, ставя на стол перед Кимом банку варенья и маленькую статуэтку быка.
У нас было принято дарить фигурки быков больным людям. Ведь не зря говорят — здоров как бык. Когда дарят его изображение, подразумевается желание крепкого здоровья. Ким мельком взглянул на подарки.
— Спасибо. Поставишь чайник?
— Сейчас, — кивнула я, проходя в соседнюю комнату, где находилась небольшая кухня. Здесь пыли было не меньше. Сам Ким никогда не готовил, еду ему привозили на дом. — Как самочувствие?
— Паршиво, — коротко ответил он. — Но самое худшее — я помираю от скуки. Я уже все книги перечитал, — пожаловался парень, со вздохом откладывая вновь прочитанную.
Теперь понятно, что вокруг него делает вся эта макулатура.
— Раз скучно, так займись уборкой, — невинно предложила я.
— Спасибо, нет. Мне скучно, но не до такой степени.
Я дождалась, пока закипит чайник, разлила воду по чашкам (предварительно помыв их) и отнесла на подносе в гостиную. Ким положил ложку варенья в чай и стал задумчиво ею мешать.
— Как ты?
— Отлично! Работы пока нет, и я занимаюсь своими делами, — ответила я, старательно мажа хлеб вареньем.
— Что за дела?
— Провожу марафон закусочных. За сегодняшний день я посетила шесть наших забегаловок. А вчера в «Кабане» съела тридцать порций их фирменного супа и получила приз в качестве бесплатного десерта! Про меня даже статью в газете написали. Посмотри, — похвасталась я, доставая из сумки газету.
Ким пробежал ее глазами.
— Заголовок «Ненасытная девушка-гренадер» звучит впечатляюще, — отметил он, отхлебывая чай.
— А то!
Когда мы допили чай, Ким внезапно предложил:
— Давай в шахматы сыграем.
Я косо посмотрела на лежащую на столе шахматную доску.
— Ну, я плохо играю и всегда тебе проигрываю. И постоянно забываю название фигур и как они должны ходить.
— Согласен. Умом ты не блещешь. Но все лучше, чем играть самому с собой. К тому же я никогда не могу понять логику твоих ходов. Хоть какое-то развлечение, — сказал Ким, расставляя фигурки.
