— Было бы здорово! — улыбнулась я, прощаясь с Жюли.
Остаток дня также напоминал марафон. Домой я вернулась сытой и счастливой. Я прошла к себе в комнату и, довольная, упала на кровать. Подо мной что-то зашевелилось, я перевернулась. Из-под складок одеяла выполз Шнурик, по виду напоминающий оладушку. Хорек недовольно обшипел меня, вновь приняв свою сардельковидную форму.
— Прости, дружок, я тебя не заметила, — извинилась я.
Меня клонило в сон. Сладко зевнув, я обняла подушку, готовясь проспать до самого утра. Тут над моим ухом раздался звон, точно два локомотива столкнулись друг с другом. Я подпрыгнула на месте. Перевернувшись на живот, я ошарашенно открыла глаза. Передо мной стояла знакомая и отнюдь не желанная фигура. Влас держал в одной руке сковородку, а в другой кастрюлю. Вот тебе и «локомотивы». Хорошо, по голове не догадался постучать.
— Подъем! — скомандовал он.
Я старательно начала тереть глаза, пытаясь избавиться от жуткого видения.
— Какой еще подъем?
— Ты мне нужна, — коротко сказал Влас.
— Чего?!
— Для работы, — уточнил он.
— Чего?!! — Тут сон окончательно от меня сбежал. — Какая работа?
— В моем баре. Мне нужен гренадер.
— Так обратись в ЗОГ! Меня зачем трогать! — проворчала я, переворачиваясь на бок, спиной к Власу.
Мужчина дернул за край одеяла, и я скатилась с кровати.
— А ты кем работаешь? — едко уточнил он.
— Гренадером, — ответила я, потирая ушибленное место. — Но не за спасибо, и не в сверхурочное время! А деньги нам лично нельзя принимать, так что топай в Отдел!
— Бегу и спотыкаюсь! И кто сказал, что ты будешь работать бесплатно?
— И чем ты собираешься платить?
— Едой, — с ходу ответил Влас.
— Не смеши мои тапочки! Кстати, где они? А, нашла! Откуда у тебя в баре приличная еда?
Раз это бар, то там преобладают спиртные напитки. А за орешки я работать отказываюсь.
— Выходит, утиная грудка в кисло-сладком ананасовом соусе для тебя неприличная еда?
— Я согласна! — не задумываясь, выпалила я.
— И всего-то, — проворчал Влас. — Держи — форма моего бара.
— На кой она мне? — удивилась я, подбирая с кровати одежду.
— Я не могу притащить туда гренадера. Пойдут слухи. Будешь работать под прикрытием в качестве официантки.
— Что?! Учти, такое не обойдется тебе в одну утку!
— Ладно, дам тебе и молочного поросенка за вредность. Идет?
— Не обманываешь? — насторожилась я внезапной щедрости.
— Нет. Я держу свое слово, — серьезно ответил мужчина.
— Что за работа хоть? — смягчилась я.
— Необходимо кое за кем присмотреть.
— Присмотреть?
— Придешь в бар, объясню. Будь там в десять. А мне пора. И не опаздывай, а то шею сверну!
Я почесала затылок, опустила глаза и посмотрела на раскиданную по кровати форму. У меня что, судьба такая — все время работать прислугой?
Ночной город. Прекрасный и опасный. Он олицетворял дьявольскую красоту. Разноцветный свет иллюминаций притягивал особый тип людей. Люди тянулись к нему словно мотыльки к огню. Как и огонь, злачные заведения несли наивным невеждам гибель. Ночь — время хищников, точащих днем когти, а с темнотой обнажая их. Я никогда не считала себя добычей. Но сегодня шла осторожно, прислушиваясь к каждому шороху втайне надеясь не наткнуться на коллег, патрулирующих улицы. Хоть сейчас на мне не надет ошейник, в лицо меня знала каждая собака Отдела, и не только собака. А мне меньше всего хотелось быть застигнутой в подобном виде. Что за форма в баре у Власа! Ха, а я, наивная, жаловалась на одежду в «Сохатом»! Она, по крайней мере, была приличной! Сейчас же на мне черная обтягивающая юбка такой длины, что, наклонись я, обзор будет самый лучший; чулки; лакированные туфли на высоких каблуках, предательски цокающие по мостовой; белая строгая рубашка и черная жилетка. Не спорю, я девушка свободных взглядов и неробкого десятка. Вид и количество одежды меня слабо волновали. Но я боялась попасть знакомым на глаза. Не хочется придумывать глупые оправдания, почему в мини-юбке
