— А не пошел бы ты, Влас… бегать? Знай, я до правды докопаюсь.
— Конечно, докопаешься! Иначе я не заплачу. — Влас посмотрел на часы. — Тебе пора домой. Выспись. Этой ночью ты снова будешь на ногах.
Я допила залпом сок и покинула «Порок». Выйдя на свежий воздух, я остро почувствовала всю свалившуюся усталость. Не помню, как я добралась до дома и повстречался ли мне кто на пути. Мне было совершенно плевать. Главное, я упала на свою кровать. Или все-таки мимо? А, ладно, потом разберусь!
Проснулась я оттого, что мне старательно отгрызали ухо. Не открывая глаз, я привычно убрала с лица хорька. Разлепила веки. Сфокусировала взгляд на часах. Двенадцать. Пора вставать. Мне нужно сходить за книгами и навестить Кима. Я подняла свое тело в вертикальное положение. У-е! От боли у меня заныла левая рука и обе ноги. А чего я ожидала? Весь вечер проходить на каблуках, таская одной рукой тяжелый поднос! Я посмотрела на свои ноги, на одной проступила мозоль. Чудно. Стиснув зубы, я принялась одеваться. Сегодня ночью мне предстоит пережить этот кошмар снова. Я умру! Нужно крепиться. Все мучения ради утки и молочного поросенка. Я смогу! Я сильная!
Оказавшись на улице, я вздохнула полной грудью. Немного полегчало. А завтрак в кафе на Художественной площади, состоящий из копченого лосося, жареного бекона, трех булочек, чашки чая и яблочного пирога, окончательно поставил меня на ноги. Но не избавил от тяготящих мыслей. Что вчера случилось? Куда, а главное, как пропала Фуми?
Забрав книги у Жюли, я двинулась к Киму. В этот раз у напарника на столе громоздился метровый карточный домик. Здоровье не спеша шло на поправку.
— Что тебя беспокоит? — неожиданно спросил Ким за моим третьим чаепитием.
— С чего ты взял, что меня что-то беспокоит?
— В задумчивости ты десятый раз макаешь печенье в чай. От него почти ничего не осталось.
Я, ойкнув, поспешила спасти остатки печенья.
— Ты прав. Меня кое-что беспокоит, — призналась я.
— И?
Я замялась. Не могу решиться, стоит ли говорить о сверхурочной работе Киму или нет. Мне не хотелось иметь лишних секретов от друга, но меня коробило при мысли выложить все начистоту. Ким вздохнул.
— «В этом нет секрета, но я не знаю, стоит ли ему говорить». Угадал?
Я ошарашенно уставилась на парня.
— Да, но как?
— У тебя все на лице написано, — пояснил он. — Тебе решать, говорить мне или нет. Но если хочешь получить совет, хоть намекни, в чем проблема.
— Бесследно пропал один человек… — начала я, но Ким меня перебил:
— Так не бывает.
— Люди не пропадают?
— Пропадают — да. Бесследно — нет. Что-то всегда остается. Следы, отпечатки, выделения, запах…
— Запах? Запах! Ким, ты гений! — вскричала я, радостно поцеловав напарника в щеку. Ким ошарашенно отшатнулся. — Мне пора! Спасибо!
— Да не за что, — проговорил он, смотря на оседающую на полу пыль.
— Привет, Адзурро! — поприветствовала я главного смотрителя Отдела за собаками.
Парень поднял голову и улыбнулся. Сейчас время кормежки, и он стоял с тележкой, заполненной собачьими мисками. За сеткой с лаем носились голодные подопечные.
— Привет, Акира. Ты по работе?
— Нет, по личным нуждам. Тебе помочь?
— Не откажусь.
Я принялась накладывать еду по мискам. На жилетке Адзурро блестел серебряный значок Отдела — ошейник и поводок. Значки, в отличие от оперативников с их «собачьими» атрибутами, носили штатные сотрудники ЗОГа. Молодой парень в своей залихватской бандане, с торчащими то там, то сям прядями волос выглядел слегка небрежно. Но он мог позволить себе подобный вид. Вальтер редко заглядывал во внутренний двор. Главной отличительной особенностью Адзурро был необычный цвет глаз насыщенно-синего цвета. Очень красивые глаза! Только непонятно, кого им очаровывать, когда целые дни проводишь с собаками.
— Так что ты хотела? — закончив кормить собак, поинтересовался смотритель.
— Можешь дать мне Нероша?
