улыбкой произнес усач. — Ну что ж, господа, если вам что-нибудь будет нужно, вы знаете, к кому обратиться.
Я устало уселась на одну из кроватей.
— Похоже, сегодня мы не поработаем.
— Видимо, так. Жаль, придется потратить день впустую. — Вальтер принялся раскладывать из чемодана вещи. — Хорошо, будет возможность лечь спать пораньше.
— Пораньше? Но ведь сейчас только семь часов, — недоуменно проговорила я, смотря на пузатые напольные часы. Надеюсь, по ночам они не бьют.
— Прекрасно, ляжем в девять.
— Девять?! Да даже детей во столько спать не гонят!
— Несомненно, мы не дети, а представители Западного отдела. Завтра нам рано вставать, нужно как можно скорее уладить все дела. Вы ведь понимаете всю важность нашей работы, гренадер номер семьдесят семь? — с ожиданием во взгляде спросил у меня Вальтер.
— Если честно — нет. И как я могу понимать, если вы мне ничего не рассказываете?
— Гренадер номер семьдесят семь, вы знаете, что такое бла-бла-бла, бла-бла-бла?
— Э… че? — прочищая ухо, удивленно переспросила я.
Кажется, с господином секретарем мы разговариваем на совершенно разных языках. Нужно будет обзавестись словариком.
— Неважно. Вы даже слушать меня не желаете. Полагаю, в этой брошюре вы найдете интересующую вас информацию, — с этими словами мужчина протянул мне яркий буклетик, лежащий на журнальном столике. «Добро пожаловать в Босвелл», — прочла я надпись на брошюре. Пожалуй, этим чтивом я займусь перед сном.
— А как насчет поужинать? — задала я животрепещущий вопрос.
— Я не голоден. Но если вы желаете, то спросите у хозяина гостиницы. Он сам вызвался обращаться к нему с любыми вопросами. В конце концов, это его работа.
Встав с кровати и подняв с пола задремавшего дога (собаку же тоже нужно кормить), я спустилась на первый этаж. Стойка вновь пустовала. И куда он все время отходит? Я позвонила в звоночек. Послышался скрип половиц и звук приближающихся шагов.
— Извините, а как у вас обстоят дела с ужином?
— О, разумеется, никак.
— Разумеется?!
— Понимаете, в нашей гостинице не предусмотрены такого рода услуги. Если вы желаете поесть, то пожалуйста, но только в питейных заведениях города. Правда, уж точно не сегодня. Траур, как вы помните.
— Помню, — угрюмо кивнула я. — Тогда вы не могли бы…
— Я бы с радостью помог вам, госпожа Фенвик, но понимаете, что будет, если вдруг зазвонит телефон или придет неотложная почта? Или заглянет клиент? Мы здесь работаем не разгибая спины. Простите, госпожа, но…
— Все ясно. Спасибо и на этом, — без особого энтузиазма поблагодарила я.
Что за жалкий городишка, даже поесть негде! Ландыш, натягивая поводок, стал крутиться возле моих ног. Насколько я помню из курсов собаковедения их следует выгуливать два раза в день, и это в лучшем случае. Я посмотрела в сторону маленького окна, о которое беспощадно стучал дождь. Гулять почему-то совершенно не тянуло.
— Может, ты потерпишь до утра? — с надеждой спросила я, глядя на дога. У Ландыша была такая несчастная морда, что я поняла — терпеть он не может, иначе здесь будет лужа, и лужа — это еще самый благополучный вариант. Я, издав мучительный стон, надела свой дождевик и героически ступила навстречу непогоде. Долг превыше всего.
После часа прогулки (этот несчастный блоходав никак не мог найти себе кусты по вкусу!) я вошла в номер, представляя собой жалкую пародию на невыжатую тряпку. Дождевик не пропускал воду, но порывистый ветер, который то и дело задирал его, пропуская тем самым все летящие капли, и добрая собачка, умудрившаяся, как только мы оказались в помещении, отряхнуться возле меня, будто окатив ведром воды, сделали свое черное дело. Вальтер, сидящий за письменным столом и просматривающий неизвестные мне документы, при виде нас подскочил с места.
— Гренадер номер семьдесят семь, немедленно примите горячую ванну и переоденьтесь! Только вашей простуды нам не хватало во время работы. Святые угодники, с вас вода ручьем течет, да вы еще и наследили! Собаку тоже надо немедленно вымыть! У нее на лапах грязь! Теперь все это надо убирать! Животных категорически нельзя приводить в номера!
— И что вы предлагаете? Оставить его в коридоре? Сомневаюсь, что госпожу Розу устроит подобное обращение с ее любимой собакой, — остудила я пыл Вальтера, запираясь на пару с догом в ванной комнате.
Вдоволь накупавшись в горячей воде, мы вновь почувствовали себя человеком и собакой. Хотя не знаю, может, собакам положено быть грязными?
