сражения, Помпону противостояли уже только двое: Роман с какой-то здоровенной палкой в руках и безрезультатно пытающийся набросить на нечистика магическую сеть комиссар. Его товарищ лежал в сторонке, зажимая руками рваную рану на бедре. Только бы мой расчет оказался верным! Если Помпи не вспомнит Лизу, то нам крышка! Лекс поставил девушку на ноги и помог ей подойти поближе к месту схватки.
— Ну давай, Лизок, не подкачай! — крикнула я, привлекая внимание, а скорее отвлекая от нападения на зверя Романа и парня из магкомиссии.
— Лиза, уйди! — крикнул Роман.
Но отважная Лизавета сделала еще пару хромающих шагов, приближаясь к рычащему монстру, и ласково позвала:
— Помпичик, хороший мой, иди ко мне.
Нечистик замер, повернулся к девушке и внимательно на нее посмотрел. Высунул язык, поболтал им в воздухе и сделал маленький шажок к Лизе.
— Уведите ее! — взревел Роман, собираясь прикрыть племянницу собой.
Я схватила его за руку и тихо попросила:
— Просто поверь мне.
— Не слушай их! — заверещала Зираида, выглядывая из-за обломков забора. — Они тебя бросили, я твоя хозяйка, только я тебя люблю по- настоящему, Хмырь. Слушай только меня, Хмыречек мой. Порви их всех!
— Фу, ну и кличка, — скривилась я.
Помпо-Хмырь обернулся, посмотрел на цыганку, потом опять на Лизу.
— Помпошенька, это же я. Иди ко мне, — ласково повторила Лизка.
Роман напрягся, я крепче сжала его руку, а Помпон бросился на Лизу.
Роман вырвал свою руку из моих вспотевших пальцев и кинулся к племяннице. Помпошка повалил Лизку на траву и топтался по ней, радостно повизгивая. От внушительного пинка в бок зверюга отлетел в сторону, и по траве покатился уже маленький, подвывающий от боли комочек шерсти.
— Лиза, детка, тебе больно? — спросил Роман и замер, уставившись на пижаму на груди племянницы.
— Спокойно, это вишневый сок, — выпалила я, помогая Лизавете сесть.
— Дядя, зачем ты так с Помпи? Он хороший, — возмутилась Лиза.
Этот хороший припрыгал к хозяйке, огибая ее дядю по дуге, забрался на колени и, смешно фыркая, уткнулся в ее ладони.
А за оградой, матерясь на все лады, улепетывала драгоценная Зирочка. Не улепетнула! Люди в черном скрутили ее и куда-то увели. А ведь если бы не нежные чувства между Лизой и Помпоном, у нее вполне могло получиться! Сирену выключили, покалеченных унесли в медпункт на попечение заботливой Катерины. Рабочим были даны указания по поводу скорейшего устранения бреши в ограждении. А четверо страдальцев, вернее, трое страдальцев и один не очень умный, но зато очень преданный комочек шерсти, поплелись за директором в его кабинет.
Опять! Я скоро жить здесь останусь. А что? Поселюсь в Ромкиной комнате отдыха, здесь телек классный и на головомойки ходить недалеко. Собственно, можно и с дивана не вставать, и Роман Любомирович при желании и так докричится.
Сначала выговор получила я. Точнее, целую кучу выговоров — и за то, что не слушаюсь, и за безответственность, и за то, что подвергла Лизу опасности, и самое главное — за то, что «страдаю полным отсутствием инстинкта самосохранения». В общем, отчитал как провинившегося ребенка, спасибо, что в угол не поставил.
Потом я смогла передохнуть, потому что подошла очередь Лизки и Сашки. Племяннице он сказал только три слова: «Отец узнает все». И Лиза сразу приуныла, притихла и даже за Алекса не заступалась. Ему, к слову, досталось больше всех. Сначала директор прозрачно намекнул на уголовную ответственность за совращение несовершеннолетних, и попытка тоже считается, а потом в красках описал, как Руслан переломает ему все, что ломается, если он посмеет обидеть девочку. Ну и выпроводил из кабинета. Последним под расправу попал Помпон. Его сначала внимательно осмотрели, а потом сердечно пообещали раздавить как червяка, если еще хоть раз «ты, образина такая, посмеешь перекинуться».
Вот такой веселенький получился разговор. А закончился он просто феерично. Весь поселок, и мы в том числе, содрогнулся от оглушительного взрыва. Опять завыла сирена.
Этот день вообще закончится когда-нибудь?
На территории Ведунов царил полный хаос. Носились какие-то рабочие, таскали коробки и ящики, переругивались комиссары. И среди всего этого бедлама возвышались две невозмутимые фигуры в ослепительно-белых рубашках и черных костюмах — Роман и Руслан Голдины.
— Рыки, — шепнула Лиза.
— Ага, — согласилась я.
Мы стояли у них за спиной в паре метров и ждали распоряжений. Нам так и сказали: «Стойте на месте и ждите». А у Лизы, между прочим, нога болит, и она на мне почти висит. Но было сказано ждать, вот и ждем.
После взрыва мы выбежали на улицу и увидели, как злой, даже можно сказать взбешенный Руслан буквально избивает одного из комиссаров прямо в воротах поселка. Остальные стояли в сторонке с каменными лицами, но попыток вмешаться не делали. Это потом нам объяснили, что Руслан, прибыв в Ведуны, в первую очередь выслушал доклад комиссаров о нападении и, осмотрев место прорыва ограждения, почувствовал слабый магический след. След
