привел к одному из комиссаров. Вот его-то Руслан и избил до полусмерти, выбивая признание в предательстве. Оказалось, парень работал на того самого министра, отца Марты.
Оцепление по приказу Руслана сняли, и сейчас рабочие переносили привезенную провизию в столовую. Было решено, что обряд по возвращению способностей обитателям Ведунов проведем только после того, как всех накормят.
— Пошли отсюда, — предложила я Лизе.
— Куда? — спросила она.
— Куда угодно, можно ко мне, переоденешься хоть. Не ходить же тебе в пижаме весь день, — нашла я повод.
— Ну пошли, — неуверенно согласилась Лизка, косясь на спины Рыков.
Мы развернулись и поковыляли в сторону общаги, точнее, Лиза ковыляла, а я ее поддерживала за талию.
— Стоять! — полетело нам в спины.
И вот сбежать бы сейчас, да Лизку не бросишь же.
Остановились, стоим.
— И куда это мы направляемся? — поинтересовался Руслан.
— Па-а-ап, мне переодеться нужно. Смотри. — Лиза продемонстрировала пятно от сока на пижаме.
Она вообще интересно смотрелась в бежевых кофточке и штанишках с розовыми зайцами и в тапочках. Волосы заплетены в небрежную косу, а лицо бледное и уставшее. Как бы то ни было, но Лиза была ранена и потеряла достаточно крови, чтобы чувствовать слабость. Но это не мешало ей перечить отцу и во всем оставаться при своем мнении. Так и с Помпоном. На категоричное заявление Руслана, что присутствие нестабильного гревля среди людей недопустимо, не менее категорично ответила: «Уйдет он, уйду и я». Она даже за Сашку так не боролась, как за Помпи. На Лекса, кстати, Руслан отреагировал вполне спокойно. Сдержанно объяснил парню, что его ожидает в случае любого, даже незначительного проступка, похлопал по плечу и, прислонив побледневшего Сашку к стене, чтобы не упал, пошел вместе с Романом следить за разгрузкой провианта.
Переодеваться нас все же отпустили, правда, под конвоем. Двое людей в черном сопроводили прямо до двери в мою комнату и так и остались под ней стоять.
А мы с Лизаветой устроили настоящий погром, переворошив весь гардероб. В результате разоделись как на парад, потом нанесли боевой раскрас и, осмотрев друг друга, остались довольны.
— Ишь разрядились, гулены, — проворчал Ося, вплывая в комнату через пол. — Для кого тока старалися? Мужики-то ваши пьють как кони.
— Что-о-о? — в один голос вопросили мы с Лизой.
— А то, пьють, и хахаля тваво, — кивок на Лизавету, — поють.
Видимо, от возмущения Остап совершенно забыл о правильном произношении и перешел на привычную речь.
— Лекса? — не поверила Лиза.
— А у тебя еще какой есть? — ехидно спросил Оська.
— И что они задумали? — сощурилась я на призрака.
— А я чего? Сами разбирайтесь! — И привиденька попросту сбежал!
— Ну что? Пошли разбираться! — заявила я, распахивая дверь.
Наши конвоиры сидели прямо на полу возле двери и играли в карты!
— Все, ребята, казино закрывается, проследуйте в бар! — заявила я, перешагивая через кучку карт.
Комиссары быстренько собрали колоду и последовали за нами.
— А куда идти-то? — спросила Лиза, когда мы вышли из общаги.
— Ну, тут одно из двух — либо в директорскую квартиру, либо в его же кабинет, — задумчиво проговорила я. — А давай разделимся?
— О’кей, я пойду домой, — согласилась Лизавета. — Только у меня нога…
— А охрана тебе для чего? Любезный, не желаете подержать в руках величайшую ценность в мире? — обратилась к одному из людей в черном.
— Нет, это не ко мне, а вот мой товарищ просто создан для этого, — заявил людь.
— И какую ценность? — заинтересовался созданный для поднятия тяжестей комиссар.
— А вот эту, — продемонстрировала Лизку. — Берите ее на руки и несите во-о-он туда. Дальше она сама покажет, — махнула рукой в нужном направлении, а сама подхватила под руку второго и поволокла к преподавательской.
Кабинет директора оказался открыт и пуст, так же как и Ромкина комната отдыха. Взяла в баре бутылку колы, развернулась, чтобы выйти, и влетела в чью-то грудь. Подняла глаза — мой телохранитель.
— Их здесь нет, идем в квартиру, — проговорила слегка нервно, отступая и обходя комиссара.
— Не торопись. — Меня схватили за локоть и удержали. — Мы сначала в другое место прогуляемся.
— Э-э-э, ты чего? Не пойду я с тобой никуда гулять, — попыталась выдернуть локоть из лапищи обнаглевшего комиссара, но не тут-то было.
