— Ну, давай попробуем, — сдалась Лиза.
Мы подошли и смело постучали в ворота в две руки.
За окном светит солнышко, птички поют, а мы сидим в кабинете директора и жадно поглощаем нагло сворованную у Зираиды со стола минералку. Хотелось бы, конечно, чего-нибудь посущественнее, но и водичка тоже хорошо. После вынужденной голодовки и это в радость.
— А пошли в столовую? — предложила Лизавета.
— У нас в меню на первое экзекуция, — напомнила я. — А вот потом, если выживем, то обязательно поедим.
— Сита, я если не поем, то точно не выживу. Мне сейчас даже Зираида не страшна, только о еде и могу думать, — пожаловалась Лиза, держась за живот.
— Это легко исправить, — донеслось от двери.
— Ой, — сказала Лизавета.
— Вы нас сначала покормите? — с надеждой спросила я у ухмыляющейся директрисы.
— Конечно, напою, накормлю, в баньке попарю и спать уложу, — ласково улыбнулась она, а потом скривилась и как рявкнет: — Вы совсем страх потеряли, пигалицы?! Да вы у меня сейчас вообще о еде забудете!
Мы вжались в стулья и приготовились к длительной качественной головомойке. И были несказанно удивлены, когда Зираида тяжело вздохнула, прошла к своему креслу и устало приказала:
— Рассказывайте.
— Что? — осторожно уточнила я.
— Как выбрались, где были, что видели? — перечислила директриса.
— А, так и рассказывать-то нечего. Вы вышли из кабинета, потом зашла ваша секретарша, сказала, что ненавидит нас из-за Романа Любомировича и мы за все поплатимся. У нее, кажется, вообще с головой не все в порядке. А потом она начала что-то нашептывать над стаканом с водой, плеснула ее в нас, и мы оказались на обочине, в луже, за несколько километров отсюда. Вот только дошли. Устали и проголодались, между прочим. А все эта ваша Марта! — произнесла я достойный «Оскара» монолог.
Женщина все это время пристально на меня смотрела, прищурив свои болотно-зеленые глаза.
— И что из этого ложь, а что правда? Чувствую, что врешь, но и правда в твоей сказочке тоже есть. С Мартой я сама потом разберусь. С этой курицы станется, она вполне могла отомстить вам за своего ненаглядного. Да и у самих у вас ума бы не хватило пройти через защиту. Вы мне сейчас вот что скажите, как же вам, двум слабеньким, необученным ведьмочкам удалось выжить в полном взбесившейся нечисти лесу?
— Я не ведьмочка, — вставила Лиза.
Зираида резко повернулась к ней и, сверля взглядом, поинтересовалась:
— А кто же ты тогда? Потенциал я в тебе чувствую, но это не чистая магия. Значит, ты либо ведьма, либо магически одаренная. Так какой же у тебя дар, малышка? Какой еще сюрприз мне приготовила семейка Голдиных?
«Молчи, Лизка! Не вздумай проболтаться! Придумай какую-нибудь другую способность. Не понимаю, как так вышло, что она не знает о твоих способностях, но пусть так лучше и остается».
Лиза покосилась на меня и, вжав голову в плечи, неуверенно промямлила:
— Я это, пока не знаю. У меня еще не определились способности, наверное.
Да-а-а, Лизок, это было выступление века! Хоть на бис проси. Ну сказала бы, что ли, что погоду предсказывать можешь! А теперь эта жаба точно не поверит.
— Ну-ну, — усмехнулась мадам. — Не хочешь говорить? Так я сама узнаю. А сейчас марш отсюда, соплячки. Я с вами позже разберусь.
Было бы сказано! И мы опять испарились из директорского кабинета, только на этот раз традиционным путем, через приемную, где точила коготки блондинистая Марта. Я лучезарно улыбнулась ей и помахала ручкой на прощанье. Уже закрывая за собой дверь, мы услышали грозный рык лжедиректрисы:
— Марта, ко мне!
— Ага, Марта, к ноге, — хохотнула я.
— А мне ее жалко, — прошептала Лиза.
— Лиз, ты что, от голода поглупела? Жалко ей! И что это было вообще? Как ты можешь не знать, какой у тебя дар? Ты же из семьи потомственных магов, — набросилась я на нее.
— Ну извини, растерялась. Не умею я врать, что тут поделаешь, — залепетала Лиза.
— Что, что, учись! В нашем мире без этого долго не протянешь. Ладно, пошли в столовую, — махнула я рукой.
— Ой, — ответила мне Лизка.
— Ну что опять? Нога еще болит? — остановилась я.
