антуражная развлекательная фантастика. Следовательно, зачастую НФ-фантаст выступает и в роли социолога, и в роли футуролога, и – особенно – в роли философа. При этом, писать НФ очень непросто, так как в рамках сделанного фантдопущения, искажающего привычную картину мира, автор должен быть абсолютно художественно убедителен (ведь и так читатель знает, что перед ним – вымысел, fiction): логически непротиворечивый мир, острый конфликт, живые герои…
Но проблема в другом.
Талантливых авторов у нас хватает – но НФ они не пишут. Квалифицированных читателей пока тоже не «съели» подчистую компьютерные игры и иные виды легкого досуга, но они НФ не читают. Ведь даже переводы современных западных мастеров выходят мизерными тиражами в две-три тысячи экземпляров, да и те, прямо скажем, продаются не ахти как. Значит, есть что-то еще. Что же?
Прогноз
Что происходит? Закономерный процесс. Прогнозирую, что в среднесрочной перспективе (двадцать – двадцать пять лет) чтение как массовое явление, то есть, развлечение с целью получения эстетического, эмоционального и интеллектуального наслаждения, исчезнет. Поясню, почему. Осмысление любого, даже примитивного текста требует хотя бы минимального умственного усилия: хотя бы представить внешность персонажа, или внешний вид технического устройства, или описываемый автором пейзаж. Это станет недоступно широким массам. Если еще недавно ребенок в период развития и закрепления нейронных сетей в мозгу получал от родителей прежде всего книгу – сперва в виде чтения на ночь, потом – самостоятельно, то сейчас – телеканал мультфильмов и электронный планшет с играми. Это советские дети мультики смотрели по выходным и в передаче «Спокойной ночи, малыши». Нынче «поколение пепси» сменилось «поколением айфон», а следующее – уже напрочь будет лишено способности устанавливать связь между текстом и образом. Взамен же – широкий спектр развлечений: кинематограф, компьютерные и РПГ игры, социальные сети и множество иных видов досуга, не требующих столь существенного умственного напряжения, как чтение художественного текста.
Таким образом, мир неизбежно вернется к ситуации начала девятнадцатого столетия (для Европы – чуть ранее, второй половины восемнадцатого), когда чтение книг было уделом элиты. И не только в России, но и на Западе. И на Западе это хорошо понимают.
Первая итерация
Немного повторюсь. Итак, сильная НФ всегда была признаком (одним из, но признаком) великой державы. В самом деле, сильная НФ писалась в США – Великобритании и в СССР. И вот вам доказательство «от противного». Мне могут сказать: вот в Польше был великий научный фантаст Лем, а Польша – отнюдь не сверхдержава. Был. И широко издавался… в США и СССР. На родине же он был практически не востребован, даже в период высшего своего расцвета, как писатель. Ну, не было в Польше достаточного количества читателей, способных осмыслить его творчество. А в СССР, США, Великобритании – были. Известен случай, когда советский космонавт (кажется – Леонов) приехал в Польшу с «официальным дружественным визитом», и его спросили: каковы пожелания уважаемого гостя? Леонов ответил, что хотел бы встретиться с Лемом – это был пик славы пана Станислава в СССР. Возникло тягостное недоразумение. Очень долго разбирались, кто такой этот Лем, где живет, но встречу, в итоге, все же обеспечили.
Именно поэтому на Западе целенаправленно поддерживают научную фантастику. Никакая власть не может существовать без творческой элиты – технократов, ученых, инженеров, – необходимого базиса успешной сверхдержавы, без которого неизбежен цивилизационный и экономический проигрыш государства в конкурентной борьбе. Если массами достаточно манипулировать с помощью информационных симулякров, то для творческой элиты этого недостаточно. Она хочет и будет читать. Даже когда массы станут воспринимать текст только как источник информации и способ общения в социальных сетях. Что, кстати, уже и происходит, и доказательство тому – тотальный рост безграмотности в социальных сетях: «плывущая» орфография, почти полное отсутствие пунктуации, потеря заглавных букв, «иероглифизация»; все это уровень бытового письма примитивного человека, известный, например, уже из новгородских берестяных писем.
Но у нас власть имущие всегда исходили из посыла: умные нам не надобны, надобны верные. А вот Западу – надобны верные, но умные. Осталось разобраться – зачем.
Вторая итерация
