есть свобода.
А завершение работы стало началом следующей.
Опустошив апельсин, я запустил его с утеса на Киероновы скалы. Несомненно, птицы полакомятся тем, что в нем осталось. Темнело, ветер менялся.
Я стоял на утесе и смотрел в океан. Подо мной из воды воздвигались Киероновы скалы. Имей я склонность к мелодраматическим самопожертвованиям, прыгнул бы сейчас с утеса. Я вовсе не против мелодраматических поступков, когда ситуация того требует, но жертвовать собой и тем, что мне дорого, не намерен.
"Босс?"
"Ага."
"Значит, дело еще не кончено. И теперь надо заняться Левой Рукой."
"Ага."
"Так что все это будет продолжаться?"
"Нет."
"Нет?"
"Нет."
"Почему?"
"Потому что мне это надоело."
"Потому что…"
"И потому что под домом у Коти были джареги, и мне надоело не иметь возможности видеть своего сына."
Я немного прошел вдоль края утеса. Годы и годы я провел в бегах. Я рассчитывал, что нынешний план либо покончит с бегами, либо покончит со мной. Так какой смысл менять план?
Ветер дул мне в лицо, и плащ картинно развевался бы у меня за плечами, если б он не был насквозь мокрым и если б я его не сбросил. Хотите, считайте это метафорой. А еще мне не было бы так холодно, но это не столь важно, как раз и навсегда отказаться от картинного "ветер в лицо, плащ за плечами". Далеко позади загорались огни Адриланки. Я мог шагать все дальше и дальше, разумеется. Шагать, уйти прочь — и бежать, бежать, бежать.
Я мог сделать это еще на той неделе.
"Босс?"
Коснулся пальцем рукояти Леди Телдры, остановился, посмотрел на плещущиеся внизу волны.
"Да?"
"Ты что собираешься делать?"
Я снял амулет, взвесил его в ладони. Потом взялся за цепочку и как следует раскрутил над головой.
"Босс!"
Я выпустил его и сопроводил взглядом вдоль всего полета — с утеса, через полосу пляжа и в темно-зеленые морские волны.
"Идем, — сказал я. — Возвращаемся в город. Мне нужен плащ."
