– Удачи, Актар, – проводил своего подданного ободряющим жестом Нартанг.
– Удача со всеми нами всегда, – ответил воин Но после этих слов у Нартанга в голове засела скверная мысль, что больше он не увидит его; хотя кто мог противостоять воину Данерата? Он провожал прихрамывающую фигуру своего соотечественника взглядом, пока тот не скрылся за углом постройки; потом с нетерпением ждал, за кем же придут служители следом. Но когда они вернулись и подошли к клетке с ненавистным Тумаром, все так и опустилось внутри, и ледяной холод пронзил душу, запертую в клетке посреди раскаленной пустыни: «Он не вернется!»
– Выходи, – словно сквозь сон услышал он, наверное в сотый раз бесцветное слово.
Глаз Нартанга наблюдал за вываливающимся из тесной для него клетки громадиной Тумаром. Он прошел мимо него и ухмыльнулся. Нартанг так и остался стоять, не садясь по обыкновению. Он вспомнил сколько раз Актар говорил о том, что Тумар опасен – значит у воина были страхи перед ним, а это слабость, а слабость никогда не приводит к победе – это он знал точно и наверняка…
Пока его мысли скакали бешеным галопом, рисуя в воображении происходящее сейчас в ста метрах и скрытое строениями, руки все сжимали судорожно железные прутья, с арены донеслись первые крики – это означало, что противники сошлись и нанесли первые удары. Толпа принялась реветь в исступлении – видимо на арене шел «красивый» бой. «Красивый!» – это слово означало фактически одно и то же в Данерате и здесь – так говорили о поединке, где противники почти равны и показывают большое мастерство во владении оружием. Но как гадко это слово заканчивалось здесь и каким красивым оно было на его родине! Время неимоверно медленно тянулось вокруг воина, застывшего в своей клетке, он в напряжении вслушивался во все нарастающий гул толпы, стал улавливать в нем отдельные взрывы удивленных и восторженных вскриков, предполагая какому удару могли бы удивиться «дети песков». И тут воздух потряс совсем немыслимый взрыв радостных криков – казалось, от него вот-вот лопнет само небо. Надеяться, что таким восторгом встречают победу иноземца над бойцом правителя города не приходилось…
Нартанг так и остался парализовано стоять, все сжимая решетку, когда из-за угла показался сияющий Тумар, которого вели маленькие служители арены. Сейчас они как никогда выглядели карликами, потому что победитель, казалось, раздулся от переполнявшей его гордости и надменности.
– Твой хромоногий друг дрался, как простак! Сразу видно старый мерин – без норова!
Я ему это устроил! – и Тумар сделал недвусмысленный знак в области паха. Он не забыл Нартанга и долго ждал, чтобы отомстить за тот удар, нанесенный ему воином за Актара при их первой встрече.
– Иди, иди давай, – прикрикнул на него служитель больше для вида, чем для усмирения.
– Убью! – не своим голосом глухо прорычал Нартанг, налегая грудью на прутья.
– Ну да? – сплюнул на землю рядом с его клеткой великан и прошел мимо, продолжая ухмыляться – он наконец-таки сумел задеть за живое «каменного» воина.
«Удача, будь со мной! Выведи мне завтра в противники этого Тумара, чтобы я смог отплатить сполна за смерть моего воина!» – впервые в своей жизни вознес король Данерата мысленные молитвы к своим святыням. Но потом самообладание покинуло воина и он подошел опять к решетке, с ненавистью глядя на торжествующего громилу.
Потом Нартанг немного вышел из своего напряженного состояния. Он наконец таки оторвался от решетки сел к задней стенке клетки. Он видел смерть своих воинов и раньше, но сейчас это стало настоящим потрясением – крохотная частичка сгинувшей родины, один из немногих выживших воинов Данерата, бесцельно погиб посреди песков, забрав с собой все надежды на возможность более скорого освобождения – в одиночку даже он не рискнет теперь идти через пески. Теперь маленькая ниточка, удерживающая Нартанга от грани безразличной жестокости убийства была порвана – теперь уже никто не сможет упрекнуть его, если он начнет кромсать всех, кто бы ни встал у него на пути – потому что именно этого возжелало все его существо так сильно, что все человеческие рамки стерлись в сознании. Теперь он станет живым топором мясника, убивающего скот! Он вырежет под корень всех, кто заступит ему путь! Он будет крушить до последнего вздоха, если им все же удастся достать его стрелами, или до последнего мгновения своего плена!
Первый день игр закончился, после Тумара не выводили никого – он был завершительным блистающим примером непобедимости повелителя города.
Бои должны были продлиться еще три дня и бойцов не забирали из клеток. Некоторые сидели молча, некоторые тихо переговаривались с соседями, жалуясь на судьбу и сетуя, что может быть завтра им придется схватиться друг с другом и убить собеседника. С Нартангом никто даже и не пытался заговорить, потому что вид у него сейчас был просто дикий: чем больше он размышлял о случившимся тем большая ярость росла в нем. А лишь только он пытался заставить себя успокоиться, все чувства приобретали еще более яркие краски, обостряя восприятие мира воина стократно. Нартанг буквально сходил с ума от ярости и отчаянья, ему казалось, что его клетка сжимается все уже и вот-вот раздавит его, он то метался в ней, как метался убитый им не так давно лев, то наоборот застывал в неподвижности на длительное время.
При появлении Залима Нартанг вздрогнул и быстро вскочил на ноги, раб отшатнулся от его клетки, словно он действительно был страшным львом со смертоносными когтями.
– Я принес тебе воду, воин, – успокаивающе обратился к нему Залим, все продолжая отходить в сторону.
Нартанг не сразу осознал его слова. Так оказалось, что обе клетки слева и справа от него оказались пусты, и к концу дня он совсем довел себя до безумства, негодуя от происков Хьярга и несправедливости Судьбы. Некогда приходившее только в минуты опасного боя затмение мировосприятия уже не сходило с него битых два часа, он тяжело дышал и видел все словно в тумане, голоса доносились до него как через плотный пух – искаженные и размазано-низкие.
– Ты что? Что с тобой? – встревожено спросил Залим.
– Дай воды! – просипел Нартанг, прислоняясь лицом к клетке и протягивая руку со вздувшимися венами.
Раб шагнул к нему осторожно и быстро всунул в руку кувшин. Когда воин принялся жадно пить воду, Залим умчался прочь. Но проводившему ему взглядом Нартангу показалось, что раб еле плетется, делая немыслимые движения.
– Эй, одноглазый, ты чего? Да ты не серчай так, я же его так не долго – хлоп и все, как муху! – гоготал из своей клетки Тумар – ему уже давно принесли небольшой кувшин, в котором вода явно была заменена на неплохое вино; когда же бойцов обносили похлебкой – у него в миске оказались все куски мяса, которые он на показ вытаскивал и ел, вызывая зависть у своих полуголодных соседей, про которых хозяева могли не вспомнить еще несколько дней, пируя после боев.
– Ты тупой ублюдок, тебе неизвестна честь воина, ты умрешь в тот же миг, как мы встретимся на арене, – прохрипел Нартанг, поворачиваясь на искаженный его сознанием звук голоса врага, задыхаясь от переполнявшей его ярости.
– Что ты там сипишь, пес? – ухмыльнулся Тумар, – Ты тоже хочешь к предкам? Но я к тебе не буду так добр, как к твоему приятелю! Тебя я нарежу на сто маленьких уродцев!
– Ты умрешь! Завтра! – прорычал Нартанг, сжимая в руке тонкий кувшин, превращая изящное горлышко в бесформенный комок металла.
– О-о-о, ну мне почти страшно, щенок! – засмеялся силач, – Смотри, зубы не обломай!
Нартанг сам оскалился, показывая свои клыки и сел – находясь в движении он неосознанно заставлял себя сгорать от беспокойства.
– Ты что там затих, щенок? Нечего ответить? Конечно, ведь на самом деле ты всего лишь дурной мальчишка! Потому что настоящему мужчине всегда есть что сказать!
Твой приятель, если честно, умел сказать колко – но он не долго после этого оставался мужчиной! – все не унимался Тумар, немного захмелев от вина и сделавшись еще невыносимее.
У воина защемило сердце, ему не хватало воздуха, а жар тела, казалось, расплавит сейчас все сосуды.
– Я не разговариваю с мертвецами, – мученически прорычал он и прикрыл глаз.
Но покоя он так и не получил. Вскоре послышались тяжелые шаги.
– Нартанг, Нартанг, что с тобой, дорогой! – спешил к нему торговец, озабоченный словами Залима, что воин не в себе и весь мокрый от жара. Торговец в последний момент остановился, во время вспомнив о
