матери-одиночки, и вряд ли сможет когда-нибудь ответить полноценным чувством.
– Слава, – возле столовой видящую перехватила моряна, – что произошло?
– Тарос, – Слава сразу догадалась, чего не может понять чувствующая эмоции правительница, – там, ещё в приюте, когда в нём проснулись способности, приворожил принцессу.
Глаза моряны на миг стали круглыми, как у рыбки, потом подёрнулись туманом глубокой задумчивости.
– Ах вот как… неожиданно. А я думала… она в Стана… – Афродита разочарованно вздохнула.
– Рухнула вся интрига? – Сегодня Слава могла требовать приз за сообразительность.
– А ты хочешь сказать, что это был плохой вариант? И она ему нравится… может…
– Не буду я её гипнотизировать, и не проси. Стан никогда не согласится. И одной этой причины мне достаточно. А есть и побочные эффекты.
– Но Стана можно спросить.
– Чур, это буду не я. Мне и так хлопот с детьми хватает, – решительно отказалась Ярослава и вспомнила, о чём хотела поговорить с правительницей. – Кстати, про детей, расскажи-ка, про тех, которые от моих парней?!
– Но они только у Стана… – Рассмотрев появившееся на лице землянки выражение, моряна вдруг изумлённо вытаращила глаза и резко хлопнула себя по губам. – Ох.
– Вот именно… ох. И отсюда поподробнее.
Дверь распахнулась, и тот, о ком они только что говорили, возник на пороге.
– У вас что-то стряслось?!
– Я нечаянно – русалка запнулась, – проговорилась…
– Ты и нечаянно? – невесело хохотнул Стан. – Ладно, поверю, а о чём?
– О детях, – не желала оттягивать неприятное объяснение Ярослава.
Васт должен был подойти с минуты на минуту.
– Они не виноваты, мам, правила у них такие. – Взяв мать под руку, старший уверенно повёл её в столовую, не ту, парадную, где они обедали вчера, а в небольшую, только для королевской семьи. – Это я сам вызвался отработать за хумили, моряны их не берут… чтобы породу не портить.
При последних словах он ехидно ухмыльнулся и скосил взгляд на моряну, но та сделала вид, будто ничего не заметила.
– И они через день спросили… когда узнали, кто я такой, согласие… Моряны могут сразу определять, будут дети или нет. Ты же понимаешь… я не мог отказать… ну, в общем, у тебя будут внуки.
– Но почему внуки… – никак не могла понять Ярослава, с ужасом представляя стайку мальков.
– Я так решил… чтобы ему не было одиноко… и морянам нужно помочь, – снова засмеялся Стан, и теперь его смех звучал намного жизнерадостнее.
– О боги, – потрясённо пробормотала мать, – это просто ни в какие ворота… я и так начинаю чувствовать себя патриархом рода… или правильно будет сказать – матриарх? А бедный Васт так переживает… сколько у него их там, кстати?
– Пятеро… всего, – с сожалением вздохнула моряна, – все дочери. Старшей десять лет, младшая ещё не родилась.
– Действительно… ужасно, – себе под нос буркнула Слава, усаживаясь за столом и оглядываясь. – А Адистанна не будет завтракать?
– Ей отнесли завтрак в покои брата… – поторопилась ответить моряна. – Зайл убедил её, что за ним нужно присматривать. Он тоже там дежурит.
– Замечательный парень.
Ярослава думала совсем о другом, говоря эти слова, душу грызла непонятная тревога… Интересно, и откуда взялось это чувство, если она все уже выяснила? Женщина перебирала в уме имена и последние события, пытаясь понять, кто именно её беспокоит, и не замечала, как напрягся посматривающий на неё старший, как бесшумно распахнулась дверь и насторожённо замер на пороге блондин, оглядывая всех подозрительным взглядом, в котором так и читалось: «Кто?»
Кто осмелился расстроить его любимую женщину, что произошло в те несколько минут, пока он приводил себя в порядок?
– Мне нужно, отдельную комнатку. – Ярослава наконец сообразила, чего ей хочется, – есть поблизости?
– Идём, – моряна уже была на ногах, – тут по соседству… мне можно будет посмотреть?
– Никому нельзя, – обводя детей рассеянным взглядом, послала ей бледную, виноватую улыбку Слава, – не обижайся.
Комнатка была той самой читальней, и, привычно развязывая шнурок, Ярослава порадовалась привычке местной знати жевать сладости и орехи. Мигом освободила одну из вазочек, протёрла салфеткой и ссыпала в неё свои камушки, крутнула, перемешивая, и потянулась пальцами к тому, который позвал теплом.
Подержала в кулаке, немного успокаивая дыхание и моля про себя, чтобы это не оказалась ни одна из тех рун, какие трактуются только однозначно и не несут в себе никаких добрых начал. Набралась смелости, выдохнула и разжала ладонь. Переменчивая или лукавая удача смотрела на неё своей ехидной кошачьей мордочкой, словно предупреждая о возможном коварстве предстоящих событий. Однако в большинстве случаев она приносила удачу, если человек, получивший её предостерегающий намёк, успевал предпринять меры предосторожности.
