друзья уже дрыхли без задних ног, и он не решился их будить. Хотел, конечно, разбудить и обнять – по крайней мере Сару, – но вместо этого сам упал на койку и уснул мертвецким сном.
Сара стояла в изножье койки – скрестив руки на груди и изо всех сил сдерживая улыбку. Впрочем, по глазам было видно: она рада.
– Как ощущения? – спросила Сара.
Майкл со стоном опустил ноги на пол. Протер глаза и честно признался:
– Чувствую себя паршиво. Слабость во всем теле, боль, руки-ноги – как у старпера.
Зато голова не болела, так, кружилась немного и слегка пульсировала после сражения с гончей. Если это, конечно, была гончая.
– Откуда тебе знать? – спросил Брайсон.
– Чего?
– Откуда тебе знать, какие руки-ноги у старпера?
– Я как-то играл в «Бабушкино чаепитие». Как будто ты сам не играл, кстати!
Майкл с Брайсоном одновременно захихикали, как проказливые школьники на задней парте.
– Мальчики, вы закончили? – вскинула руки Сара. – Я про эту игрушку знаю не меньше вашего. Давайте уже обсудим важные вещи.
– Давайте, – неожиданно серьезным тоном ответил Брайсон.
Сара присела на койку рядом с Майклом и поцеловала его в щеку.
– Брайсон этого никогда не дождется, – шепотом, но так, чтобы Брайсон слышал, сказала она.
– Ой-ой, больно надо! – парировал тот, однако щеки у него покраснели.
Сара, не сводя глаз с Майкла, улыбнулась, и он вдруг почувствовал себя намного, намного легче.
– Ладно. Какой у нас план? Где Вебер?
– Она разбудила нас и обещала вернуться через минуту, – ответила Сара. – Должно быть, собирает народ. Нас отведут в некий зал Военного совета. Там, наверное, мы выступим перед общим собранием.
– А, да, – кивнул Майкл. – Она и мне это сказала.
– Ну, и что говорить будем? – спросил Брайсон. – Я прошлой осенью еле-еле, со скрипом сделал доклад про амфибий в школе…
– Со скрипом? – переспросила Сара и похлопала его по плечу. Потом снова глянула на Майкла: – Может, тогда ты возьмешь слово?
– Я?! – октавой выше обычного спросил Майкл. – Чего сразу я-то? Прошлой осенью, когда Брайсон… скрипел про амфибий у доски, я даже человеком не был. Я, может, еще речевым аппаратом толком пользоваться не умею?
Брайсон фыркнул.
– Ладно, ладно, – успокоила парней Сара. – Сама выступлю.
Майкл с Брайсоном переглянулись: похоже, Сара заранее приготовилась, что говорить предстоит ей. Майкл не успел ее поблагодарить – в дверь постучали, и вошла агент Вебер. Как всегда, уверенная и властная.
– Пора, – объявила она. Из ее голоса начисто пропали даже намеки на сочувствие по поводу пережитых ужасов. Агент Вебер снова стала властной начальницей.
– Мы еще не готовы, – возразил Брайсон. – Не придумали речь.
Сара, впрочем, встала и направилась к двери. Поравнявшись с агентом Вебер, обернулась к ребятам и позвала:
– Идемте уже. Будем импровизировать.
3
Зал Военного совета.
Когда агент Вебер ввела друзей в очень просторную комнату, Майкл понял, что забыл дышать. Остановившись ненадолго, огляделся: с одной стороны ярусами тянулись ряды кресел, как в театре или на стадионе, едва ли наполовину занятые мужчинами и женщинами всех национальностей. Каждый увлеченно, не замечая вновь прибывших, работал на голоформе. Интересно, почему людей собралось так мало?
С противоположной стороны в воздухе парил огромный трехмерный экран, на таких обычно транслируют спортивные игры или кино показывают. Экран был примерно сотню футов в длину и почти столько же в высоту. На глаз его глубину оценить никак не получалось; Майкл видел карты и диаграммы, прямые трансляции из реальных и виртуальных мест. Прямо в центре висел исполинский детализированный глобус мира, медленно вращающийся вокруг оси.
Майкл, на миг возомнивший себя настоящим супершпионом, вдруг заметил, что агент Вебер и ее коллеги уставились на него.
