дальше.
– Автозаправка за углом, – сказал Каторжник. – Не сбивайтесь в кучу. Охрану башни мы отвлекли, но здесь район мажоров, и если они кликнут копов, это будет не в тему.
С этими словами он спешился, и мы, разбившись на пары, зашагали по разным сторонам тротуара, пока не уперлись в пожелтевшую живую изгородь. Сквозь восковые листья смутно виднелись ряды кондоминиумов и – чуть дальше – черная башня.
Внезапно на меня накатила дурнота. С чего мы взяли, что нас не поймают еще на входе? На что мы вообще надеемся?
– Может, останешься? – осторожно предложила Элзи, заметив, с каким лицом я сгорбилась под изгородью.
Я медленно повернула голову.
– Почему? Думаешь, у меня пороху не хватит?
– Нет-нет, что ты. Забудь. Болтаю черт знает что…
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не ответить:
«Это точно».
Ей удалось задеть меня за живое. Я никогда не метила в супергерои, да и просто храбрым человеком меня назвать сложно. Конечно, я не пасовала даже перед большими волнами, а утром была готова голыми руками удушить похитителей Джоша, но тогда во мне говорил инстинкт. На самом деле я и в подметки не годилась Элзи с ее отчаянной решимостью бороться за свою свободу – или Каторжнику, который наверняка не выходил из дома без пистолета и полудюжины ножей. Хотя, учитывая его габариты, это было излишне. Однажды я видела, как он дрался с парой пацанов из школы. Он их просто раздавил. Нет, серьезно! А ведь это было еще до превращения в Зверлинга.
– Так, – начал Каторжник, но продолжить не успел: ноутбук Барри разразился электронной трелью.
– Погодите-ка, – взволнованно сказал тот и, поставив компьютер на тротуар, откинул крышку. Через несколько секунд и пару строчек кода он расплылся в довольной улыбке. – Я их хакнул. Смотрите, вот камера, которая мониторит эту часть улицы.
Мы сгрудились у него за спиной. Теперь экран был поделен на множество черно-белых окошек, в которых угадывались коридоры, лестницы, парковки и подземные туннели. Некоторые картинки беспрестанно двигались. Барри щелкнул по одному окошку, и оно развернулось на половину экрана, скрыв под собой остальные. Мы с легким содроганием узнали только что пройденную улицу, дорогу и живую изгородь, которая, к счастью, надежно скрывала нас от бдительного взгляда видеокамеры.
– Смотрите! – вдруг воскликнула Элзи, указывая на одно из нижних окошек.
Барри тут же его развернул. На экране появился белый зал, похожий на больничную палату или изолятор. Большую его часть занимали стеклянные кубы от пола до потолка. Они были пусты, если не считать тонких матрасов и железных туалетов. Затем в углу экрана что-то шевельнулось, и я заметила две человеческие фигурки, сидящие в одном из кубов. К сожалению, картинка была слишком зернистой, чтобы наверняка сказать, кто это.
– Там Джош? – неуверенно спросила я, указывая на левую фигурку.
Мы с Элзи чуть не уткнулись носами в экран.
– Не знаю, – ответила она. – Дредов не видно.
– Их могли состричь, – мрачно сказал Дезмонд.
Я с тревогой осмотрела комнату, которая представляла собой нечто среднее между больницей и лабораторией. Угол камеры не позволял разглядеть ее как следует, но я была почти уверена, что серое пятно внизу экрана – край операционного стола.
– Зачем им больница в офисе? – недоуменно спросила я.
– Исследования и разработки, – напомнил Кори.
– Но чего?
– Ученые хотят знать, что делает детей особенными, – пояснил Кори. – Зверлингами. В тюремной камере это не выяснишь, а вот в такой лаборатории… Почему бы и нет?
У меня упало сердце.
–
– Так это Джош? – подал голос Каторжник.
– Похоже на то, – пожал плечами Кори. – По крайней мере, силуэт совпадает.
Каторжник кивнул.
– Будем считать, что это он. Теперь хоть знаем, что не зря лезем на баррикады, – и он вскинул ладонь, прежде чем Кори успел открыть рот. – Да-да, я помню слова тетушки Минь. Но мне нужно было удостовериться самому.
– И что теперь? – спросил Кори.
– Теперь мы его оттуда вытащим, – и Каторжник повернулся к Барри. – Где его держат?
– Но… Гм, секундочку.
