— О да, конечно. Мисс Берг, я знаю нескольких в Эдинбурге, но позвольте мне сначала уточнить кое-что. В Пиблс есть кинолог, он чрезвычайно пожилой человек и давно уже не работает, но я спрошу его. Мы когда-то были дружны, возможно, он не откажется.
— Хорошо. Тогда не спешите ложиться спать, через десять минут с вами свяжется моя секретарша. А когда определитесь с кинологом, дайте мне знать.
— Непременно! Не беспокойтесь, мисс Берг, собачки обязательно поправятся, и вы еще увидите, какие они замечательные!
Я попрощалась с ним и снова застыла без движения. Пришла Санта, поставила передо мной большую кружку с чаем. Судя по аромату, она смешала его с индейскими травами.
— Тебе надо поспать, — сказала Санта. — Ты за этот день почернела.
— Представляешь, собачонок спасли.
— Я видела, как ты пожалела их. Делла, ты великая колдунья. И Мать Чудес приходит в мир через тебя. Чему ты удивляешься?
— Я решила, что возьму их себе. Они беспородные, ну и что? Отправлю на Сонно. Там хорошо. Доживут остаток жизни в тепле, сытости и комфорте. Знаешь, они же совершенно беспомощные. Хоть и с зубами. Но что такое зубы по сравнению с человеческой подлостью?
— Ты в каждом приключении заводишь себе новых собак.
Я рассмеялась:
— Ну не скажи! Ни с Саттанга, ни из Шанхая не привезла!
— Ты привезла себе слуг. Они как собаки, только говорить умеют.
Если бы я не знала, что собака, особенно пастушья, у индейцев считается животным священным, подумала бы, что моя домоправительница склонна к самоуничижению. Но за убийство пастушьей собаки на Саттанге карали даже более жестоко, чем за убийство слуги.
Санта ушла, и я зависла над кружкой с чаем. Пить мне нисколько не хотелось, но было приятно греть пальцы об нее. За окном царила ночь, непроглядная, безлунная. Подходящая ночь для преступления. Но современные преступники ценят комфорт и предпочитают совершать грязные делишки днем, а ночью они спокойно дрыхнут.
А я не сплю. Хотя Санта права — надо. Но мне не хочется.
Я не сплю и думаю о том, что такую неудачницу еще поискать. Я была плохой женой и стала плохой матерью. У меня и в мыслях никогда не было бороться за мужа, помогать ему справиться с бедой. Уж наверное, Макс сам страдал от своего паршивого нрава. Но я не хотела участвовать в этом. Предпочла сбежать. Да, конечно, я была намного моложе него. Но мечтать о карьере разведчика молодость нисколько не мешала. А вот нести ответственность за скоропалительный брак я не пожелала. И еще почему-то думаю, что любила Макса. Разве это любовь?
Мой сын почти все время с нянькой и кормилицей. Я так страдала из-за того, что бесплодна, потом долго лечилась, а когда забеременела — чуть не избавилась от зародыша. Спасибо Августу, что мой сын родился. Страшно вспоминать, но ведь был момент, когда я едва не наложила на себя руки. А как я отблагодарила Августа? Да никак.
Можно сколько угодно твердить себе, что никогда он не был влюблен в меня. Наверное, не был. Только я обошлась с ним хуже некуда. Всякий раз, когда мне бывало больно, я мстила за эту боль ему. Как будто он виноват в моих злоключениях. Как будто он меня предал. А ведь на самом деле я его предала. Мы могли стать замечательными друзьями, но я была гордячкой. Я отказала ему в праве на обыкновенные человеческие чувства — мол, если принц, так мне не нужен. Я лгала себе. Нужен. Еще как нужен.
Тихонько звякнул браслет, сообщая, что кому-то срочно потребовалось со мной поговорить. Сию секунду. Посреди ночи. Звякнул так деликатно, что я умилилась и решила: кто бы это ни был, он хороший человек.
Ну конечно, хороший. Август-Александер Пол Николас и еще двенадцать имен Маккинби собственной персоной. Легок на помине.
Я развернула монитор.
— Не спишь? — спросил он. Тут же увидел, что я не в спальне. — Делла, у вас же сейчас ночь. Почему ты не спишь?
— А ты предпочел бы меня разбудить?
Выглядел он кошмарно. Санта сказала, что я за один лишь день почернела от усталости, так это она Августа не видела. Он превратился в тень. У него даже виски казались костлявыми. Глаза провалились и горели тревожным огнем.
— Нет, конечно. Я бы в любом случае позвонил, это срочно, но лучше бы ты ночами отдыхала.
— Что случилось?
— Я разругался с Алистером. Два часа назад. Сейчас я на яхте, через час мне дают старт с Твари.
— А как же Скотти?
— Делла, его нет здесь. Потому мы с Алистером и поругались. Он твердит, что Скотти где-то рядом. А я чувствую, что он далеко. Ни у кого из нас нет доказательств. Следы обрезаны профессионально. Я полагаюсь только на интуицию. Алистер тоже. В общем, он сказал мне много неприятного. Очень много. Ему кажется, что причина другая. Да какая мне разница, что он там думает. Мне надо на Землю. Срочно.
Я подумала и рассказала о своих новостях. Август выслушал меня мрачно и, вопреки ожиданиям, не устроил выволочку за самодеятельность.
