бездны и реинкарнацией Калигулы, то очень близко к этому.
– Первое и основное – массовые нарушения прав беженцев!
– У них есть какие-то особенные права? Работой и жильем обеспечиваем, чего еще?
– Они бегут из вашего города!
– Так я тут при чем?
– Они бегут от ужасного к ним отношения, есть сведения, что вы используете рабский труд, запрещаете проведение национальных ритуалов и… – читавший (или читавшая) прервался, глядя мне за спину. Пришлось обернуться.
Негр шел через двор, пританцовывая под неслышную музыку и дирижируя сам себе какой-то костью. В другой руке у него был череп, видимо – давешнего испанца, и он то и дело к этому черепу наклонялся, словно прислушиваясь. Зрелище было странным даже для Гравштайна.
– Это кто?
– Это тот самый людоед, которого у нас якобы эксплуатируют.
– Людоед?!
– Мы вообще-то предпочитаем говорить «человек с альтернативными гастрономическими предпочтениями», но от фактов никуда не денешься – постоянно норовит вцепиться в кого-нибудь зубами.
– А что у него в руке?
– Кажется, большая берцовая кость человека. Ничего страшного, владелец конкретно этой уже давненько мертв.
– И вы так просто об этом говорите?!
– Ну что поделать, в наших подвалах, бывает, пропадают люди, исторический, видите ли, факт. Но большинство находится, во всяком случае, к ужину приходят все. Еда у нас для сотрудников бесплатна, а в Федерации по такому поводу даже мертвые поднимутся, сами знаете.
Шутку они не поддержали, провожая взглядами негра до тех пор, пока он не скрылся за углом.
– Ладно, можно считать, что на тяжелую рабскую долю вы посмотрели, если хотите, можете потом с ним поговорить, он на кухню пошел, предпочитает отираться рядом с едой. – Я вспомнил, как недавно чернокожий напугал нас в подвале, и с чувством добавил: – Коз-зел. Столько жратвы на него переводим! Ну да ладно, что там следующее?
– А-а… кхм. Похищение и заключение под стражу без суда. Установлено, что вами удерживается несколько человек, граждан Федерации!
– Резонное замечание. Думаю, смогу объяснить, в чем именно вы заблуждаетесь, на примере.
– Александэр! Ой, простите, ваша милость, не знал, что вы заняты.
– Ничего страшного, Эгельберт. Господа, это управляющий замком, господин Эгельберт фон Шнитце, историк и патриот. Что случилось?
– Зверь, господин барон! Опять вырвался! – Отчего-то в замке укоренилась дурная идея, что я способен чуть ли не уговорить здоровенного козла, и теперь, как только он в очередной раз сбегал, все кидались ко мне. Что странно – среди волонтеров было немало крепких парней, но… но ведь всегда проще спихнуть работу на начальство, ему ведь просто нечем заняться.
Городские ребятишки! Слабоваты в коленках. Вот и приходилось то мне, то громиле Эдгару заниматься таким неподходящим делом. Еще, правда, козел не трогал двоих: повариху, опасаясь получить тесаком промеж рогов, и нашего людоеда, видимо чуя родственную душу. А может, просто по окрасу принимая за своего.
– Пошлите кого-нибудь за доспехами.
– Уже. Только прошу вас, Александэр, полегче! Это особенный экземпляр, породистый, немного нервный…
– Он своими нервами весь замок достает. – Дэн и один из слуг уже бежали с броней. – Что опять случилось?
– Зверь и Упырь сцепились, случайно разломали перегородку в стойле.
– Что, туриста не поделили?
– Нет, что-то другое, экскурсия в этот момент была далеко.
– Ну хоть что-то хорошее.
– Прошу прощения? – Конрад показал пальцем на доспехи. – Это – что?
– Видите ли, дорогой доктор, есть в замке одна скотина…
– Александэр! Как можно так о несчастном животном!
– Вот даже вы согласны, что он животное! И этот черный скот всех уже достал! Если бы не ваше упрямство, его давно бы прирезали!
– Дитя природы, просто немного игривое… – Управляющий упорно не хотел признавать, что с выбором вожака для замковых коз он серьезно просчитался.
Особа вдруг кашлянул и надменно выдал куда-то в сторону:
– Мне кажется, что к списку обвинений стоит добавить расовую нетерпимость!
– Да ладно уж, расовую, так и говорите – межвидовую!
