Перед глазами летали взбесившиеся виарчики, но я уже не могла остановиться. Пока не выскажу ему все, не успокоюсь!
— Не замолчу! — с вызовом сообщила я, осторожно усаживаясь, чтобы не кувыркнуться через голову или не завалиться на бок. — Вы безмерзавный принцип! Вы притащили меня на праздник, чтобы испортить матери настроение. Чтобы отомстить за Игралию… Игра… ллию… Ирргалию!
Взгляд его похолодел так, что начальнику службы безопасности и не снилось. Снега Ферверна перед этим взглядом осыпались бы в ближайшую пещерку, легли укромным сугробом и задрожали.
— Ты видела моего брата первый раз в жизни. И решила, что ему гораздо приятнее доверять, чем мне?
Вообще-то второй. Но это к делу не относится.
— С чего вы…
— В перерыве между выступлениями ты встречалась с Гердехаром Аррингсханом и моим братом. Сомневаюсь, что эту информацию сообщил председатель Совета.
— О… Доложили уже!
— А ты сомневалась?
— Ни на минуточку! Вы так любите знать все и про всех… Подозреваю, что, когда я переодеваюсь в гримерной, вы уже знаете во что!
— Вы переоцениваете мои возможности, эсса Ладэ.
— Боюсь, я их недооцениваю. В частности, в том, что касается писи… психо… логических игр.
— Я не использую женщин, — жестко произнес он. — И не прикрываюсь ими. Тем более чтобы ударить другую женщину.
— Не используете? — хмыкнула я. — Как насчет Эвель Обри, которой предстояло меня уволить из-за вашего недовольства?
— Я сказал, что тебе недостает такта.
— Ага! — Я вскинула руку, из-за чего меня слегка повело в сторону. — И это после того, как сами приставали ко мне и чуть не…
— Ты нахамила и получила отпор. А теперь замолчи, или я в самом деле возьмусь за ремень.
Ремень, к слову, валялся на кровати, поэтому я на всякий случай отползла подальше. Иртхан с невозмутимым видом стянул брюки и шагнул ко мне. Так быстро, что даже пикнуть не успела.
Вжик.
Это сделала молния, меня вытащили из платья, как полуфабрикат из оболочки, оставив в одном белье. По коже тут же побежал холод, каждое прикосновение — ткани или его обжигающих пальцев, отзывалось болью. Зашипела, пытаясь вырваться, убежать, отползти, только чтобы прекратить эту пытку.
— Замри. — Приказ Халлорана вломился в разум, сковывая по рукам и ногам, заставляя повиснуть в его объятиях безвольной куклой.
— Ненавижу вас!
Перед глазами все по-прежнему плыло, теперь еще и шум в ушах добавился.
— На здоровье.
У-у-у, непробиваемый! Небоскреб чешуйчатый! Зла не хватает!
Он подтянул меня к себе, телом к телу. Оплетая руками, ногами, становясь моим продолжением. Или началом? Вот только если я была горячей, то он просто раскаленным. Не заорала лишь потому, что дыхание перехватило. А в следующий миг жар схлынул: убийственным потоком, как выброс из термоядерного реактора. Меня выгнуло дугой, из груди вырвался стон, а потом в легкие ворвался воздух. Такой легкий, прохладный, такой освежающий… Небо! Никогда не думала, что это так приятно — дышать самым обычным воздухом, не напоминающим расплавленный металл. Сердце шмякалось о ребра рывками, о болезненно-воспаленной коже напоминала только легкая чувствительность: Халлоран все еще меня обнимал. По телу пробегали волны мелкой дрожи, а во рту стало солоно от крови. Кажется, прокусила губу.
Меня осторожно развернули к себе, вгляделись в лицо. А после откинули край одеяла и осторожно в него упаковали.
— Вы что делаете?
— Укладываю спать женщину, которая заслужила отменную трепку.
— Может, еще и колыбельную споете?
— Не искушай.
— Да что вы ко мне прицепились?!
Ответа, разумеется, не последовало. Узоры на его груди горели огненно-красным, а вертикальные зрачки раскрылись почти во всю радужку. Так близко смотреть ему в глаза было странно, странно чувствовать его дыхание на груди. На шее. Представлять, как жесткие губы касаются кожи, а под ними распускаются огненные цветы. Словно прочитав мои мысли, Халлоран коснулся пальцами моего рта, и тело пронзила вспышка, похожая на рождение сверхновой.
— Ты придешь ко мне сама, и я тебя больше не отпущу. Запомни это, Леона.
Хотела сказать, что ждать придется долго. Но комната уже расплывалась перед глазами, и я провалилась в сон.
