Вот тебе и откровение! Я аж вздрогнула от такой исповеди. Пригрозила девочке, чтобы она никому: ни отцу, ни матери, ни своему Лютику — этого стихотворения не читала. Сейчас у них тайны, пора пробуждения чувств, и если бы не было в нашем языке слов «люблю», «мечтаю», «переживаю», то их бы подростки сами придумали. Вот откуда берутся врожденные идеи! Из потребностей переживать и обдумывать новые для ребят, но в некоторой степени традиционные для всех поколений чувства.
У Елены Васильевны были еще дела в школе. Я вышел за ворота, чтобы погулять по сельской улочке, условившись встретиться с Култуковой в ее квартире через два часа. Я не мог объяснить себе, как могла одна учительница преобразовать более ста детских умов в таланты.
В назначенное время я сидел у нее в квартире на диване, задавал вопросы.
— Некоторые люди, как капитан милиции Цыганков, — поясняла Елена Васильевна, — не умеют механически запоминать правила грамматики. Устной речью они владеют превосходно. Даже их косноязычие — это еще не порок, ибо устная речь обогащена интонацией, жестами, мимикой. Письменная речь очищена от всех добавок, она изготавливается более точной. Мы на уроках языка строго разделили, когда занимаемся художественной речью, когда научной и когда деловой или бытовой. Мы учимся писать стихи, рассказы, статьи, сочиняем сказки, пословицы, поговорки, увлекаемся словотворчеством, игрой в слова. Я помогаю учителям математики и физики в постановке научной речи.
— Как вы до всего додумались? — не сдержался я.
— Как? Очень просто! — быстро сказала она. — У нас не обычная сельская школа. У нас Лицей! — И она задорно рассмеялась. — Эту игру мы придумали случайно. Однажды мальчишка Саша Кузнецов принес из дому первый том сочинений Пушкина и читал вслух, в забаву, не предусмотренные программой школы стихи Александра Сергеевича. В поэме «Монах» есть такие слова о юбке:
Я, разумеется, возмутилась, хотела вызвать родителей мальчика в школу, но вдруг смекнула: ведь он читает стихи пятнадцатилетнего поэта! Обдумав ситуацию, я стала размышлять, как быть. И тогда я решилась. Собираю старшеклассников — это у нас ребята пятого-восьмого классов — на линейку и объявляю: наша школа будет называться Царскосельским Лицеем! А что? Разве мы рыжие? И говорю всем, что в школе учится будущий знаменитый поэт Александр Пушкин. Он еще не обнаружился, но мы все будем искать такого среди нас. Учителя сперва на меня обиделись, дескать, они так же могут заявить, что в школе учится Ломоносов или Менделеев. А я им растолковываю: Пушкин тем интересен, что он был шалуном. Как нам, педагогам, вести себя с шалунами, чтобы не погубить поэтический дар? Это же очень ответственно!
— Вы утверждаете, что дети рождаются и приходят в школу уже с врожденными идеями, — пытался я понять мысли Култуковой. — Как же объяснить, что таблицу химических элементов создал Менделеев, а никто другой, великим поэтом стал Пушкин, а не его товарищи… Почему Менделеев «вспомнил» свою таблицу? Разве она существовала до него?
— Конечно, существовала! Как закон природы! — воскликнула Елена Васильевна. — Он его осознал, открыл для человека.
Тут мне пришло в голову, что я когда-то сам писал о врожденных идеях:
— Был такой философ Платон… так вот он уверял, что идеи к людям приходят свыше, душа каждого человека — часть мировой души…
— Так кое-кто думал до эволюционной теории Дарвина. Тогда многие полагали, что человек сотворен богом, а теперь мы знаем правду… В генах человека накапливается и, если хотите, передается по наследству опыт веков, а может быть, нереализованные человеческие мысли, желания, даже фантазия. Вот в чем штука! Пушкин унаследовал от своих предков отнюдь не только внешность и характер.
— Выходит, наука не нужна? Мук творчества не бывает? Тайны природы легко передаются от поколения к поколению? — не без юмора спросил я.
— Тайны? Какие еще у природы тайны? — удивленно воскликнула Елена Васильевна. — У нее нет тайн. Они же в нас самих! Все, что окружает нас, беззащитно. Смотри, слушай, бери, переделывай или запоминай. Вся история науки — это борьба человека с самим собой. Муки творчества — это преодоление своего страха, малозоркости своих глаз, поиск микроскопов и телескопов, чтобы глубже и дальше видеть. Это приручение лошади и
