— Об этом не думай, все будет хорошо.
— Что ждет его?
— Все скажу позднее.
В руке у Богоматери появился белый платок. Она легонько приложила его ко лбу и помахала им, прощаясь.
А после встречи с богиней, часа через два, Жанна услышала по радио о прибытии в Москву поезда с мощами Серафима Саровского. Они оказались в Елоховской церкви, куда и поехала Жанна с поручением великой богини.
Она в желтом одеянии. Украшение — солнечный камень.
— Спасибо, что соблюдаешь пост. Для вас и державы наступают трудные дни.
Она в ярко-голубом облачении. На головной накидке россыпь голубых и желтых камней, крупных, светящихся. У мальчика на раскрытой ладони, когда он поднял руку в приветствии, едва теплился огонек — в том месте ладони, откуда у нее выходит луч.
Она прикоснулась пальцами к платью, и тут же из-под него возник сверкающий крест, скорее всего бриллиантовый, размером почти с детскую ладонь.
— Это мой крест, — сказала она. — А твой?
— А у меня сегодня нет, — сказала Жанна и, кажется, начала оправдываться.
— Плохо. Передай ему, что хорошие дни будут 26 февраля и 3 марта, а неблагоприятные 28 февраля и 2 марта. Март для него месяц исполнения желаний.
— Ты долго не была, — сказала Жанна, имея в виду перерыв с 7 по 20 февраля.
— У нас много дел сейчас.
— Он угадал или разыскал слово на вашем языке. Скажи, вода по-вашему сура?
— Да, сура.
— А слово «пить» на вашем языке «весу»?
— Весу.
— Он просит назвать другие слова: Солнце, небо, земля, отец, мать…
— Зачем это ему? Он рвется к нам?
— Нет. Он интересуется этим, как ученый и писатель.
— Сразу назвать слова не могу. Буду советоваться, как это лучше сделать. Пусть напишет все, что его интересует, и передаст тебе.
Она в желтой золотистой меховой накидке. Появилась поздно, около шести утра. Казалась усталой, даже измученной, взгляд рассеянный, как будто она не могла сосредоточиться.
— Ты так поздно… наверное, устала?
— Ты хотела меня видеть — вот и пришла.
— Я переписала его вопросы и слова, то, что его интересует. Я прочитаю тебе сейчас…
Она слушала все это, потом приложила свободную руку к накидке, к виску, так поступает человек, хватаясь за голову. У нее был такой вид, как будто болит голова. Она сказала:
— Но он уже многое из этого знает!
После паузы:
— Я помогу ему.
— Прочитать снова все?
— Нет, я все знаю и помогу ему.
— Скажи хоть, как по-вашему один, единица?
Она рукой начертила в воздухе черную окружность, внутри поставила точку.
— Не понимаю… скажи, тебе много лет?
— Да, много.
— А дедушка мальчика жив?
— Да, у нас все живы.
Уходя, она повторяла как рефрен, это звучало как слабеющее эхо:
— Зена, зена, зена…
