– Ты собиралась убить меня, так? – Девушка била молотком по плечу женщины, пока то не хрустнуло. – Я тебя проучу…
Ангелика завопила от боли.
При помощи полудюжины мясницких крюков Аза практически зафиксировала ноги противника, а руки пригвоздила к телу. Кровь текла по крюкам, вонзенным в разорванную плоть женщины, но Аза не испытывала особой жалости.
– Я дам наводку полиции, – объявила она. – Уверена, они быстро поймут, что к чему. Они найдут все нужные улики.
– Отпусти меня, – заскулила режиссерша. – Пожалуйста… У меня есть деньги…
– Я их и так заберу. А еще призраки обещали мне награду.
Аза вогнала еще два крюка под кожу женщины под ее ключицами, заставив Ангелику стонать и извиваться в агонии.
– Дожидайся здесь полицию.
С неожиданной для хрупкой девушки силой Аза затащила женщину на кровать и оттуда прицепила ее к одному из тех креплений на потолке, на которых висели трупы.
Ангелика завопила во всю мощь своих легких, вращаясь на крюках, кровь текла из ран, стекала на пол по ботинкам и образовывала липкую лужу на свежевымытом полу.
Аза накинула рюкзак на плечо и покинула подвал. Она тщательно обыскала особняк и забрала несколько тысяч евро, которые нашла в ящике стола.
Когда она шла через вестибюль, мимо витрин и стеклянных сосудов с диковинами, одна из емкостей начала светиться, а потом перемещаться, будто его двигала невидимая рука.
Сосуд упал на пол и разбился прямо перед девушкой, открывая взору человеческую грудную клетку; между ребер блестело что-то металлическое.
Это и есть награда от призраков? Аза нагнулась и подобрала два серебряных кастета, каждый из них был украшен красивой гравировкой. Рабочая поверхность каждого кастета была инкрустирована алмазами, которые своими острыми гранями могли запросто вспороть кожу.
Аза не могла понять символов, но была уверена, что это и есть дар от мертвых. Она протерла вещицы и убрала их в карман. От них будет больше толку, чем от молотка.
Девушка, изменив голос, вызвала полицию и поспешила прочь из мерзкого особняка.
Ангелике сильно не повезет, если полиция не сможет вовремя открыть дверь, проникнуть в подвал и арестовать ее, пока она еще жива.
Жертвы убийств с ликованием будут потирать свои призрачные руки.
– … так что ее душа так и будет торчать в подвале, повешенная на тех мясницких крюках, пока мы тут разговариваем.
Аза завершила жуткую историю, импровизируя на ходу, чтобы развлечь шофера-дальнобойщика, рядом с которым она сидела в кабине тридцатидвухтонного грузовика. Это была ее стихия.
– Эпично! Вот это история! – со смехом воскликнул Харон (так он представился) и дважды посигналил гудком грузовика в знак одобрения.
По возрасту он годился ей в отцы и был похож на Лемми из группы «Моторхед», только более пошлого. Его руки и шея были покрыты татуировками, указывающими на склонность к насилию и интерес к оккультизму. Азу это не беспокоило.
– А ты жесткая, – сквозь смех прокричал он. – Знаешь что? Будь я на твоем месте, там, в подвале, обосрался бы со страху.
– Мне это не грозит. – Она потянулась назад и вытащила из рюкзака сэндвич из вкусного хлеба грубого помола и банку кока-колы (спасибо последней заправочной станции).
– Хочешь сказать, ты совсем не испугалась? – Харон зевнул. – Любой нормальный человек был бы в ужасе!
– Но не я, – с усмешкой повторила Аза.
– Гонишь!
– Нет, серьезно. Просто такой уж я человек. Мне никогда не бывает по-настоящему страшно, меня не пугают ни прыжки с моста или сплав по бурным рекам, ни ядовитые змеи, ни перспектива съесть ядовитую рыбу-фугу. Это всегда бесило моих родителей. Я всегда бросаюсь с головой в очередное приключение.
Она аккуратно выдохнула газы кока-колы, ударившие в нос.
– Мне кажется, что все это… здорово. А вот мой брат, наоборот, тихоня. Он работает в Гамбурге в элитном ресторане под названием «Шагал». Знаешь такой?
– Я похож на того, кто ходит по модным ресторанам? – Харон взглянул на нее. Его тон изменился, и сам он выглядел довольно гадко. – Фройлейн Бесстрашная, а что, если бы я приставил нож к твоему горлу и изнасиловал тебя?
Свет в кабине потускнел.
– Тогда я бы разбила тебе физиономию. – Аза хихикнула. – А ты это планируешь?
Она доела сэндвич и вытерла руки о штанины.
– Так ты будешь пытаться?
