невесту и уехал вместе с ней.
Но лежал их путь мимо орехового деревца, а на нем сидели два голубка и пели:
Глянул он на ее ногу, видит – из туфельки кровь течет, а белые чулки уже совсем покраснели. Развернул он коня и привез лженевесту назад в ее дом.
– И эта тоже не настоящая, – сказал он, – нет ли у вас еще дочери?
– Да вот, – говорит отец, – осталась от покойной моей жены маленькая да глупая замарашка-Золушка, но куда ей до невесты!
Королевич попросил все же привести ее к нему, но мачеха отвечала:
– Нет-нет, она такая грязнуха, что не смеет и на глаза показаться.
Однако королевич во что бы то ни стало желал на нее взглянуть; пришлось позвать Золушку. А она сперва умыла руки и лицо, потом вышла к королевичу, поклонилась ему, а он подал ей золотую туфельку. Села она на скамейку, сняла с ноги тяжелый деревянный башмак, надела туфельку, и та пришлась ей точно впору. А когда она встала, взглянул королевич ей в лицо, мигом узнал в ней ту самую красавицу, с которой танцевал, и воскликнул:
– Вот она, настоящая моя невеста!
Мачеха и сводные сестры перепугались и побледнели от злости; а он посадил Золушку на своего коня и ускакал с ней.
Когда проезжали они мимо орехового деревца, два белых голубка запели:
Пропев эту песенку, они спорхнули с деревца и уселись к Золушке на плечи: один на правое, другой на левое, – да так и остались сидеть.
Когда настало время играть свадьбу, явились туда и коварные сестры, хотели они войти к Золушке в милость и урвать кусок от ее достатка. Когда суженые входили в церковь, старшая была по правую руку, а младшая по левую; и голуби выклевали по глазу каждой из них. А после, когда возвращались из церкви, была старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них по другому глазу.
Вот так за свою злобу и коварство они были наказаны слепотой до гробовой доски.
Кристофер Фаулер
Пепельный мальчик
Давным-давно в далекой стране жил богатый купец с двумя детьми, мальчиком и девочкой, что родились с разницей в год. Мальчика звали Питером, а девочку Эллой. Жили они счастливо и были такими верными и близкими друзьями, какими только могут стать брат и сестра. Однажды в их край пришла беда: смертельная болезнь уносила жизни, не пропустив почти ни одной семьи. Элла потеряла мать и любимого брата. Умерших сожгли на городской площади, потому что только так можно было помешать мору распространяться. Элла смотрела, как горят их тела, а потом, неся на одежде запах пепла своих близких, девочка вернулась домой, к убитому горем отцу.
В память о матери Элла посадила ореховое дерево, и на его ветвях всегда собиралось множество воронов, которые за ней присматривали. Девочка сбегала на рыночную площадь, собрала пепел брата и принесла его в судомойню. Там, в очаге, Элла вылепила из пепла портрет брата, и с тех пор каждый раз, как она разводила огонь, чтобы обогреть дом купца, в очаге за решеткой светился портрет – и в ее сердце тоже загорался огонек.
Когда Элла почти созрела – это значит, что ее тело изменилось и теперь она могла полностью нести все обязанности взрослых, – отец решил подыскать для нее новую матушку, чтобы та давала ей наставления, которые мужчина дать не может.
Незамужние горожанки по-новому взглянули на купца и увидели человека состоятельного и всего-то с одной дочкой, на которую он тратил свои денежки (в том городке было в обычае иметь самое малое по шесть или семь детей). Поэтому, хотя купец был толст, неуклюж и не слишком умен, вскоре у него отбоя не стало от женщин, которые его добивались.
Хотя невест было немало, купец распорядился своей судьбой неразумно – пал жертвой женского вероломства, тягаться с которым ему оказалось не под силу. Его избранница (а точнее, та, которая избрала его) была пригожа лицом, но крутого нрава, а с ней в дом пришли две ее невзрачные дочери от первого мужа, которого свели в могилу изнурение, тоска и женушкин уход.
Дочери пошли в мать, но были еще более злобными, эгоистичными и тупыми. Сестры были неспособны вести беседу ни о чем, кроме самих себя, к тому же одна из них хихикала так пронзительно, что птицы падали с веток замертво, а другая была столь красноречива, что своими речами усыпляла слушателей. Они возненавидели красавицу дочь своего нового отца, до того прелестную, что при ее виде плоды в саду наливались сладким соком. Злые сестры отняли у нее все красивые платья, которые она сама себе сшила, отправили ее на судомойню и заставили делать самую тяжелую работу: мыть, стирать, чистить, поддерживать огонь в очаге. Ей было строго велено следить, чтобы огонь никогда не гас (потому что жили они в горном краю, куда редко заглядывало солнце, а мороз пощипывал кожу даже в разгар лета).
Сестры нарекли дочь купца Элкой-Золушкой и отказывались звать ее иначе. Впрочем, вскоре они о ней и вовсе позабыли, вспоминая только, чтобы дать какую-то тяжелую работу. Купец все время был занят, приумножая свое состояние, а новая его жена день-деньской разъезжала, навещая других богатых дам в окрестностях. Сестры только и знали, что расчесывать волосы, красить ногти, сплетничать о соседях, читать в местной газете объявления о
