Ну хочешь, я тебе расписку дам?
– Толку-то, – фыркнула Ириаль и раздраженно тряхнула рукой, к которой намертво прирос широкий черный ободок.
– Прости, я до сих пор слишком мало знаю про магию. В моем мире о ней только сказки пишут, а я и тех раньше не читала. Как на Незнайке с волшебной палочкой закончила, так и все.
– Это что за хрень? – невольно заинтересовалась вампирша, с некоторым пиететом относившаяся к волшебным палочкам после тренировок у Брэдока.
– Поучительная история для детей о том, как безответственный хулиган, совершивший три бескорыстных добрых поступка, получил в подарок от волшебника волшебную палочку и что он с ее помощью натворил, – добросовестно припомнила Яна свой отзыв о книге, составленный во втором классе с маминой помощью.
Девушка сказала, а Ириаль уставилась на нее так, будто ей сейчас не сказку пересказывали, а очередное пророчество о судьбе АПП изрекали, даже губами пошевелила, а потом выругалась, со злостью стукнула рукой с браслетом по стенке и зарычала:
– Бескорыстных? Да ты издеваешься? Я же никогда не расплачусь! Р-р-р!
Из бессвязных и полных экспрессии воплей раздосадованной девицы Яна мало-помалу вычленила суть. Фамильный браслет – символ статуса, охранный амулет и вообще жутко ценная штуковина – подлежал обязательному ношению и вообще-то не являлся металлом. Его нацепляли на ручонку младенца, и ценная вещь росла вместе с носителем, попутно защищая от смертельных опасностей. В случае Шойтарэль над браслетом по праву второго родителя похимичил ее блудный отец, которого девушка видела за всю жизнь не более десятка раз и, честно признаться, желания свести с папашей более тесное знакомство не испытывала. Его вклад в магию артефакта якобы должен был увеличить силу браслета. Так ли это было или нет, сказать сейчас Ириаль не могла, а вот то, что эльф «испортил» своей светлой силой обычные эгоистичные установки на магической штуковине – в этом вампирша была твердо уверена! Браслет только что подтвердил нелепое предположение Янки о списании долга чести лишь при условии бескорыстной помощи.
Вот нелепое условие! Бескорыстно, как честно призналась Ириаль, она могла только стукнуть или укусить Янку, но никак не спасти. С другой стороны, теперь, когда проблема с долгом прояснилась, вампирша чуть-чуть успокоилась. В конце концов, долг чести перед человеком – это не самый страшный из долгов. Долг крови или жизни – куда страшнее.
Вампиров в конце прошлого семестра студенты изучали на расоведении, потому Яна смогла оценить состояние сокурсницы и если не посочувствовать той от души, то хотя бы понять.
– Знаешь, Ириаль, нам еще три с лишним года учиться. За это время все случиться может, в том числе и что-то такое, от чего твой долг исчезнет, – резюмировала девушка.
Вампирша скривилась и нехотя кивнула. Смело утверждать относительно чего бы то ни было «этого не может быть, потому что не может быть никогда» любой, проучившийся в АПП хоть пару циклад, не стал бы.
Пока сокурсницы беседовали, стихли мелодичное пение и шум воды, щелкнула задвижка, и в клубах пара из ванной выплыла мокрая, как русалка, и довольная Юнина.
– О, у нас гостья? Ириаль, а что ты Яну присесть не пригласила? Я сейчас сока налью и сладкие хлебцы достану, – начала соседка.
Вампирша только скривила рот и возвела глаза к потолку. Любезная мягкость эльфийки выводила ее из себя частенько, но столь же быстро умиротворяла, потому что сердиться на напарницу долго было совершенно невозможно. Настолько светлым созданием она являлась.
– Не надо, Юна, я уже к себе возвращаюсь, у меня там посиделки с напарниками, – отказалась от угощения Яна и, получив в награду почти благодарный взгляд сумрачной вампирши, покинула однокурсниц.
Глава 22
Первая миссия
О том, как изрекаются, записываются и исполняются пророчества, озвученные студентами-прорицателями академии, Яна вместе со всеми студентами-первокурсниками узнала на общей вводной лекции в первый день учебы. В деталях же о том, как организовано исполнение свитков с пророчествами, хранящихся в корпусе летописцев, в специальном зале-хранилище неисполненных пророчеств, и что означают знаки на печатях летописцев, студенты-блюстители узнали во втором семестре первого курса. Оказывается, печати на свитках были не просто красивыми блямбами, отвечающими за целостность документа, а и своего рода штрих-кодом. По нему знающий специалист (летописец или блюститель) устанавливал характеристики мира пророчества, что существенно облегчало исполнение.
Для пущей наглядности, не ограничившись лекциями и рефератом по «штрих-кодам», декан Гад передал своих ребят декану летописцев – мастеру Ротамиру, и этот маленький колобок со звучным именем провел для молодежи экскурсию.
Первокурсники, успешно преодолевшие первую сессию, посетили хранилище – Зал свитков, полюбовались открытыми полками, где каждое пророчество было помещено в отдельный держатель и повернуто печатью наружу, дабы дежурные не упустили момента его близкой активации.
В тонкости работы летописцев и маркировки свитков мастер Ротамир не вдавался. Из Зала свитков группа студентов, насладившихся созерцанием громадного фронта работы, была препровождена в Зал жребия. Именно там определялось, кому именно из «счастливчиков» выпадет честь соблюсти
