Ладно, неважно. Главное, я уже знаю, что можно сделать с мукой, маслом, яйцами, сахаром и воспоминаниями о китайском Новом годе – если уж так получилось, что они у меня есть.
– Сейчас будем печь печенье, – говорю я вслух.
– Оййй блиииииин! – стонет Нёхиси, так громко, что я совершенно отчетливо его слышу.
Вот теперь, похоже, он встревожился по-настоящему. Уже небось приготовился мчаться за Стефаном, чтобы тот пришел и изгнал из меня злых духов. Хотя, если по уму, злых духов сейчас следовало бы в меня загонять. Глядишь, вышел бы толк.
– Не спеши отчаиваться, – говорю я. – Это как минимум не спортивно. Подумаешь, тоже мне горе – раз в жизни решил испечь печенье!
«В том-то и ужас, что раз в жизни», – ворчит Нёхиси. Ну или просто думает. Или ничего такого не думает, а я сочиняю за него. Трудно сейчас разобрать, но, в общем, причина его тревоги понятна. Я и домашняя кулинария – стихии настолько несовместимые, что на месте Нёхиси я бы и сам, пожалуй, перепугался и приготовился к эвакуации. Но я, увы, на своем. Говорят, сумасшедшим всегда кажется, что они очень разумно рассуждают, вот и я сейчас совершенно уверен, что испечь печенье мне по плечу.
– Только без паники, – говорю я. – Во-первых, тебя никто не заставит это есть. Более того, даже если очень захочешь, больше одной штуки не дам. Это будет не просто жратва, а печенья с предсказаниями. Chinese fortune cookies; впрочем, я где-то когда-то читал, что на самом деле их изобрели японцы, а у китайцев просто были похожие «лунные пирожки». Нет, не с начинкой из лунного света, а всего лишь соответствующей формы. Как тебе идея? По-моему, вполне ничего.
Нёхиси так, похоже, не думает. По крайней мере, сковородка взмывает к потолку. Ладно, хоть не норовит стукнуть меня по лбу, а то хорош бы я был, отбиваясь от собственной посуды, наедине с собой.
– Ты не понял, – говорю ему я. – Главное в этом деле не сами печенья, а предсказания. Мы с тобой их вместе придумаем, запишем, сунем в печенья, а потом… Неважно, увидишь. Только прикинь, какой восхитительной ерунды можно будет понаписать! А что касается теста, никакой отсебятины, обещаю. У Тони спрошу. И запишу. На бумажку. Слышишь?
Сковородка вздрагивает и медленно возвращается на подставку возле плиты. Надо же, какой Нёхиси нынче покладистый. Я даже не надеялся так быстро его убедить. Хотя мое обещание записать рецепт на бумажку – серьезная жертва на его алтарь. Примерно как сто отборных быков. Или даже сто десять.
У моего друга Тони великое множество разнообразных достоинств. Но важнейшими из них для меня сейчас являются два. Во-первых, к Тони можно не только влететь в окно, на ходу превращаясь во что-нибудь совершенно абсурдное, но и просто позвонить по телефону. И поговорить. И услышать, что он отвечает, вне зависимости от того, кто из нас насколько сейчас человек. А во-вторых, он повар от бога; строго говоря, от нескольких разных богов. И всегда готов поделиться рецептом с любым живым существом, даже не желающим его слушать. Догонит, обездвижит и поделится, никто от него не уйдет.
Сейчас мне это на руку.
– Значит, так, – невозмутимо говорит Тони. В отличие от Нёхиси, он совсем не удивлен. Тони считает, кулинария – что-то вроде бога, каждый рано или поздно к ней придет. – Значит так, – повторяет он, – слушай меня внимательно. Самое сложное из всего, что тебе предстоит, это растопить сливочное масло. Остальное – сущие пустяки.
Растопить масло – это я влип, конечно. Гораздо проще было бы провернуть то же самое с парой тысяч немилосердных сердец, по крайней мере, руками ничего делать не надо, и без специальной посуды можно обойтись.
Несколько секунд я малодушно прикидываю, не засунуть ли мне бумажки с предсказаниями, например, в яблоки. Или сделать с ними бутерброды. Или вообще раздать просто так, без еды. С другой стороны, стыдно вот так сразу пасовать перед трудностями. Человек рожден для подвига. Обычно меня это не касается, но вот прямо сейчас я, к сожалению, именно человек. Поэтому ладно, пусть будет подвиг. Зря я, что ли, полчаса по всему дому бумагу с ручкой искал.
Записываю рецепт. Он звучит как бред сумасшедшего; впрочем, для меня все кулинарные рецепты так звучат. С другой стороны, сам-то я сейчас кто? Сумасшедший и есть. Так что все довольно гармонично складывается.
– Самое главное, – говорит в завершение Тони, – бумажки с предсказаниями нужно успеть вложить, пока печенье горячее. Тогда его еще можно свернуть и слепить, как пельмень. Когда остынет, затвердеет, и ты уже ничего с ним не сделаешь. Ясно?
Да уж куда ясней.
– …Слушай, – говорю я Нёхиси, – а ведь ты наверняка можешь растопить масло одним прикосновением. Или, не знаю, тремя. Это была бы неоценимая помощь. Потому что – ну ты только вообрази, как я пытаюсь делать это в кастрюле…
И умолкаю на полуслове, зачарованно уставившись на кусок масла, начинающий таять прямо на кухонном столе. Буквально в последний момент все- таки ору: «Погоди, дам миску!» – и спасаю положение. Нёхиси, конечно, тоже тот еще кулинар. Но все равно, как же он меня выручил. Если я все-таки псих, то самый везучий на свете, вон какие полезные в хозяйстве галлюцинации отрастил.
– А теперь, – говорю я, задвинув противень и закрыв духовку, – самое интересное. Будем писать предсказания. То есть ты –
