Верховный жрец Шангаса при Водоеме, Тидайосу-шангер Тяу-Лин мрачно стучал пальцами по столу.
Он только что закончил невеселый доклад и теперь рассматривал людей сидящих с ним за одним столом.
Стол был круглый. Вокруг него стояли резные деревянные стулья с высокими спинками. На стульях сидели люди, не простые люди. Каждый из них командовал сотнями и тысячами людей, на каждом лежала тяжелая ноша ответственности. За столом находились почти все верховные сановники Шангаса, включая и самого Хёгу-шангера Чженси.
Все ждали слова Чженси.
Хёгу-шангер задумчиво подбрасывал левой ладонью в воздух палочки с рунами.
Подбросит, поймает, посмотрит.
Подбросит, поймает…
Что он там видел - никто не решился спросить.
Хёгу-шангер в очередной раз поймал палочки и вдруг бросил их на стол. С сухим стуком те раскатились по столу. Чженси с интересом осмотрел их расположение.
С удовлетворением кивнул.
Как правильно.
Он обратил взгляд на Тидайосу-шангера.
- Значит, никто не преуспел?
- Никто.
- И к нам не пришел Господин Лянми?
- Да.
- Кэнб Плоских Драконов не смог вызвать своего предка Дракона Чао-Тан?
- Да, - похоже, Тидайосу-шангер не был расположен к долгим разговорам.
- Арронсэ Синего Солнца?
- Они еще не закончили обряд. Он слишком длинный. Но, по моему мнению, Черная Кошка Хин-чи не придет к ним.
- Мы остались без Троесущности, - заключил Хёгу-шангер.
Тяу-Лин промолчал. Что толку пусто сотрясать стены храма бессмысленными звуками. Все очевидно.
- Это хорошо, - сказал Чженси.
Шангеры с удивлением посмотрели на него. Лучшее, наиболее страшное оружие, высочайшее достижение искусства дэйзаку оказалось мертво сотни лет, и это хорошо?
Однако, скривившийся как от зубной боли, Тидайосу-шангер коротко кивнул.
- Это хорошо.
- Поясните им, - махнул рукой Чженси. - Не все из них имели полный доступ к древним хроникам.
Тидайосу-шангер помолчал, собираясь с мыслями. В глубине храма еще шел долгий обряд вызова Черной Кошки Хин-чи. Удары барабана накладывались на ритм сердца, и у Тяу-Лин кружилась голова. Он собрал волю, словно завязал тугой узел из шелковой веревки, и стал медленно вспоминать былое.
- Шангеры! Слушайте то, что может поведать вам старик, прошедший через два канджао и оставшиеся годы жизни которого могут быть подсчитаны на пальцах одной руки.
Когда одиннадцать сотен лет назад наши предки приняли решение создать Троесущность, наш город был на краю смерти.
Вы все знаете, что жить мы можем вдоль очень узкой полосы на краю континента. В глубину суши нам хода нет. Как и в простор океанских волн.
Мы живем у Водоема.
Не зря наш дэйзаку называется Шангас при Водоеме. Название это идет с начала времен, и никто не знает точно, сколько лет живет наш дэйзаку.
Полторы тысячи лет? Две тысячи? Больше?
Никто не знает.
Мы были первыми, тогда как иные дэйзаку появились заметно позже. И их названия отражали девизы и имена известных в тот период Учителей. Некоторые создавались учениками тех Учителей, некоторые возникли сами собой.
Они родились. Шангас перестал быть единственным и одиноким.
Появились друзья и единомышленники.
Одиннадцать столетий назад наш город подвергся жестокому нападению. До его гибели оставалось семь дней и еще один миг. Смерть точила свой меч и крошки точильного камня падали на город огненным дождем.
Был ли иной путь противостоять нападению? Кто знает. Наши предки избрали этот, и кто может сказать, что они были не правы?
Только не мы.
Сотни юношей и девушек нашего дэйзаку и дэйзаку наших друзей отдали свои жизни на алтарях.
Мы сотворили чудо.
Как наивно.
Мы сотворили чудовище.
Как неправильно.
Мы сотворили нечто.
Как больно!
Язык беден и не способен описать то, что было сотворено.
Наши предки не подозревали, что они создали. Наши дэйзаку оказались истощены жертвами, но Троесущность явилась. Она явилась в дыме и пламени, в смертных криках и темных знамениях.
Враг был уничтожен. Он был уничтожен так быстро и так страшно, что мы даже не знаем, что это был за враг и откуда он пришел.
Жившие в то время отказывались говорить о происшедшем и записывать для потомков происходившее в течение Битвы Трехглавой Луны. Люди в ужасе бежали из города. Демоны ныряли в темные глубины вод или дрожали в глубоких пещерах. Само название битвы было обнаружено намного позже вырезанной неведомым способом на одной из скал над городом.
И кто знает, кто записал это имя?
Только не мы.
Уничтожив врагов, Троесущность обратила свой взор на наш город. Вначале ее внимание было трепетным любопытством. В городе жили их создатели!
Затем оно стало благожелательным интересом. Затем желанием улучшить и изменить город. С ее точки зрения, в городе было много неправильного.
Троесущность решила убрать ненужное и изменить неподобающее.
Обескровленные в войне дэйзаку не могли противостоять ей.
Через несколько лет Троесущность совсем перестала интересоваться мнением людей. Она разделилась на три Сущности, которые стали действовать сами по себе.
Они действовали.
Это было страшное время. О нем мы знаем очень хорошо. Книги и рукописи полны ужасом и негодованием древних авторов.
Наши предки долго копили силы. Почти пятьдесят лет город жил под властью Троесущности. Затем был создан храм Троесущности. Дэйзаку сумели превзойти силу Троесущности. Она не ожидала сопротивления и была не готова.
Троесущность была изгнана. Не уничтожена - лишь изгнана в чужие пространства.
Но дверь осталась. Затворить ее навсегда не представлялось возможным.
