сидящего передо мной игрока.
А история её приключений в Новой Византии оказалась занятной с любой точки зрения. При этом изобиловала большим количеством технических, возрастных подробностей и часто опиралась как на игровые законы самого Осколка, так и на законы родного мира данной особы. И началась она восемь лет назад, с момента приезда четырнадцатилетней Даниэллы Мэврут в Дарнаген, столицу виртуального мира.
Почему именно в таком возрасте? Да просто в более юное тело сияды правилами игры было запрещено перевоплощаться игроку любого возраста. Уж слишком натуральными были ощущения, ничем не отличающиеся от интимной близости в реале. Мало того, прежде чем уложиться в капсулу и выбрать класс персонажа и всё к нему полагающееся, игрок обязан был зарегистрироваться, обязательно доказывая своё совершеннолетие. Ибо тот, кому меньше шестнадцати лет, вообще не имел права посещать Новую Византию.
Сам же титул сияды обозначал не только дворянское происхождение, но и определённые способности в любовных приворотах, умениях очаровать и властвовать над мужчиной, доставлять ему наивысшее удовольствие при личных контактах. То есть, по земным понятиям, большинство обитателей Новой Византии считало сияд нимфами любви, куртизанками изысканного общения и гейшами великосветских развлечений. Игрок на этом поприще обучался ещё и магии, боевым искусствам, в обязательном порядке музыке и пению и проходил постоянно усложняющиеся курсы актёрского мастерства. То есть на выходе, в возрасте за двадцать, получалась этакая опаснейшая гремучая смесь, благодаря которой сияда считалась порой опасней иного высшего паладина- священника, знаменитого рыцаря-дуэлянта или офицера тайной государственной службы.
И только одна беда довлела над сиядами: если они умудрялись влюбляться в мужчину и при этом состояли с ним в интимной близости, то никакие защитные меры не помогали избежать беременности. А как только об этом становилось известно окружающим, женщину тут же сажали под строгий домашний арест и начинали отсчитываться последние дни её жизни. Потому что сразу после родов сияду торжественно, при огромном скоплении народа сжигали на костре. Уж какой садист-некромант или чокнутый разработчик придумал такие странные законы в виртуальном мире, никто толком не знал. Но закон прижился, стал неукоснительным и, как считалось, добавлял игре особой остроты, волнующего интереса, интриги, пикантности и непредсказуемости.
Да оно, по сути, что в этом особо ужасного? Ну, умер игрок на виртуальном костре, ну потерял свою прокачанную, развитую до магического совершенства забаву! Но сам-то при этом остался жить! Да и возможность остаётся вновь создать персонаж любой специализации, любого класса и любой профессии. Хоть повторно воплощайся в сияду. Хорошо хоть у них половую принадлежность запрещалось менять, да никто к этому и не стремился.
Вот и получилось, что шестнадцатилетняя девушка создала свой персонаж четырнадцатилетнего возраста, когда тот прибыл в столицу виртуального мира. Причём вышеупомянутая Даниэлла сразу отправлялась на учёбу в Первичную академию, где в среде таких же студиозов начала обучаться первые три года общим наукам, магии, актёрскому искусству, музыке и пению. При этом жила в студенческом городке, имела небольшие, поступающие от родителей, средства, зарабатывала сама и практически ни в чём себе (по меркам обеспеченного студента) не отказывала. Три года обучения в Первичной академии для неё пролетели как сплошной, непрекращающийся праздник. И она сама поражалась, как тогда умудрилась не забеременеть.
Даже рассказывая мне, сияда увлеклась, щёки её раскраснелись, глаза затуманились воспоминаниями, и… мне пришлось её грубо оборвать:
– Всё понятно: «…попрыгунья стрекоза, лето красное пропела!..» Давай дальше и ближе к теме. Куда ты покатилась после Первичной академии?
А вот дальше началась полоса несуразных случайностей, не совсем приятных собственных просчётов и частого вмешательства потусторонних сил или злого рока.
Вначале Даниэлла сделала ошибку, что не перешла во Вторичную академию, где за четыре года обучения могла получить высшую специализацию делопроизводителя и организатора престижных великосветских мероприятий. Причём список мероприятий выглядел вполне объёмным: от рыцарских турниров до проведения свадеб и даже коронации верховных князей провинций.
Но только во Вторичной строгости удесятерялись и требования преподавателей. Учиться становилось сложно, почти невыносимо, и девушка двинулась по пути наименьшего сопротивления, подалась на учёбу в храм весталок. Там меньше уповали на развитие интеллекта учениц, зато больше развивали их природные способности к обольщению, флирту и разжиганию страсти в партнёре. Но, несмотря на преподаваемые дисциплины, а возможно, и в пику им, в храме оказались невероятно жёсткими моральные нормы поведения. Учениц за малейшую отлучку в город без разрешения или за подмеченный флирт с посторонними парнями наказывали, заставляли выстаивать на коленях с кирпичами в вытянутых ладонях, а то и сажали в карцер на хлеб и воду. Только со временем пришло понимание, что так весталки закаляли дух учениц, а в особенности – дух сияд. Не делай они этого, вышедшие в свет выпускницы, дорвавшись до вседозволенности и разврата, очень быстро сгорали в пламени любовной, неосторожной интрижки и после родов попадали на костёр.
Но в первые два, а то и три года Даниэлла страшно мучилась ущемлением своей свободы и делала всё, чтобы вырваться из оков храма, добиться разрыва договора на ученичество и отправиться в свободное плавание по океанам бескрайних развлечений. Увы, договора составлялись так досконально и хитро, что расторгнуть их удавалось лишь единицам. Для этого нужны были колоссальные связи, солидные поручители и огромные средства. А всем этим приехавшая из дальней провинции баронета обзавестись за время учёбы в Первичной академии не озаботилась.
Вот и пришлось волей-неволей проучиться все четыре года при храме, а потом ещё и по обязательному распределению отправиться нести службу третьим советником по культуре одного из посольств какого-то задрипанного царства. То есть ещё по закону следовало отработать два года «куда пошлют». Всё, как в реальности. Хорошо хоть вообще из столицы в какую-нибудь глухомань не отправили.
