или волокли за волосы по пустыне наёмники вашего славного приятеля, правителя Новой Византии.
Мои высказывания звучали грубым диссонансом по сравнению с речами других мужчин. Особенно дама скривилась при произнесении слова «шкурка» вместо «нежнейшая кожа» и при простеньком сравнении, где её якобы могут волочь куда-то за волосы. Но она постаралась улыбнуться и после короткой напряжённой тишины проворковала:
– Увы, и этот кандидат принимается в список на моё рассмотрение.
После чего повернулась и с выжиданием уставилась на самого юного нашего товарища по команде. И ожидание выглядело настолько красноречивым и многозначительным, что парень моментально покраснел, задохнулся, а потом попытался оправдываться:
– Да я ничего… я только… мм, даже и не думал… Не надо меня в список!
– Вот и отлично, герой! – похлопал я его по спине, вручая взятый чуть ранее у рыцаря охотничий рог. – Значит, пока мы тут внутри немного осмотримся, ты становись на пост над воротами. И если погоня вздумает с ходу атаковать, сразу труби боевую тревогу!
И, показывая кто тут, в самом деле, командир (пусть и в гостях), первым устремился во внутренности замка. Однако успел заметить, как сияда прикусила губу в недовольстве. А как мне иначе реагировать? Два кавалера её готовы нести под ручки, так зачем мне у них под ногами путаться? Как-то довлели в моей душе понимание и уверенность, что и так главный приз мне достанется…
Глава 27
Паритет или ловушка?
Стоило признать, что внутри замок-крепость и в самом деле выглядел намного привлекательней, чем внешне. Этакое жилище богатого средневекового сибарита, гурмана, ценителя искусств и любителя излишней роскоши. Мало того, оно оказалось ещё и гнездом натурального разврата, о чём внук прежнего владельца рассказывал без всякой утайки или смущения:
– Дед по всем соседним землям прославился как ловелас и любитель прекрасного пола. Порой у него собиралось до десятка очаровательных нимфеток, которых после особых личных приглашений привозили в крепость доверенные представители старика. Что интересно, приезжали барышни сюда всегда с большой охотой и уезжали, как правило, весьма и весьма довольные. Уж не знаю, чем их мой восьмидесятилетний дедушка баловал и как ублажал, но про него говорили только хорошее. Особенно дамы. Исключение составляли только злые завистники и отвергнутые побывавшими здесь женщинами ухажёры.
После такого объяснения светлый паладин не удержался от комментария:
– Теперь понятно, в кого такой распутный внук пошёл…
– О-о-о! Дед меня вообще за родственника не признавал!.. – веселился Эван, широким жестом обводя столовую с огромным столом и более чем тремя десятками стульев: – Здесь мы будем обедать. …Когда узнал, что я ударился в науку, стал меня презирать, не упоминал в семейных беседах с родственниками и, кажется, ничегошеньки не собирался оставить мне в наследство. Тот ещё был фрукт реликтовый! Ха… А оно вон как всё получилось… А это у нас бальный зал для танцев. Старик умел танцевать любой вальс, танго, наши народные шедевры или быструю польку и не уступал в этом молодым парням.
– Ну да, самое то для настоящего воина! – и тут не удержался от шпильки Димон.
– Зря ты так, – почти обиделся барон Брок. – Дед и в этом деле считался лучшим в округе, и когда затевалась дуэль, старика всегда приглашали главным судьёй поединка. А это о многом говорит, такого уважения редко кто удостаивается. Вот… там у нас кухня…
Висевшая в воздухе у нас за спинами Тьюша сразу же отозвалась:
– Что в ней и кто?
– Боюсь, что тебе придётся там самой справляться, – с досадой зацокал языком Эван. – Деду готовили сразу три пожилые женщины и командовавший ими старый морской кок. По легендам, этот кок кормил когда-то самого короля, а к выходу на пенсию был сманен на работу сюда. Так что фейри здесь никогда не было…
– Ничего, справлюсь! – заверила наш персональный шеф-повар и только уточнила: – Надеюсь, проснувшиеся слуги не станут мне чинить препятствия?
– Уже предупредил, не беспокойся. Так что твори там и хозяйничай, как тебе пожелается.
После временного расставания с Тьюшей мы прошлись ещё по нескольким залам и помещениям первого этажа, а там и до второго добрались, где академик вновь перешёл на восторженный тон, адресованный только для сияды:
– Богиня, вот это всё крыло с женскими спальнями, ваннами и гардеробными комнатами принадлежит тебе! Власть твоя здесь безраздельна! И можешь учитывать, что большинство платьев, которые ты там отыщешь, ещё ни разу никем не надето. В этих вопросах дед был весьма щепетилен, и когда
