– Угу… – Баронета доела печенюшку, запила отваром и кивнула: – Всё просто здорово!
– И?.. Ты ничего не хочешь мне добавить? – Под столом наши коленки соприкоснулись, и женская нисколько не отстранилась.
– Тебе? Не-а! – беззаботно ответила сияда, но тут же спохватилась и чмокнула воздух своими губками в сомнении. – А вот для всех – хочу! Чуть не забыла… Я ведь объявила о награде самому лучшему, приложившему максимум ума и сил для моего спасения. Поэтому…
Мы все затаили дыхание, и даже появление на периферии возвратившегося привидения не отвлекло меня от любования моим идеалом. А прелестница продолжила:
– …Раз достойных оказалось сразу трое и мне предстоял весьма нелёгкий выбор, то я решила… Ведь нельзя тридцать разделить на троих, подобное не делится. А обидеть тоже никого нельзя. Поэтому… моя награда пока откладывается на будущее! И достанется тому, кто ради меня совершит больше подвигов, обеспечит мне комфорт и одарит наибольшим вниманием.
В следующий момент моя коленка осталась в одиночестве, а дама сама себе радостно захлопала:
– Правда, я здорово придумала?!
«Как бы не так! – захотелось мне выкрикнуть в её наглые, смеющиеся глаза. – Ведьма! Что ты себе позволяешь?!»
Но я промолчал, всеми силами стараясь удержать рот закрытым и лихорадочно размышляя, что же я не так сделал. Создавшейся ситуации искренне порадовались только мои конкуренты. Расслабленно вздохнувший Чайревик не удержался от восклицания:
– Очень мудро и дальновидно, ваша светлость!
– Богиня – всегда права! – вскинул подбородок некромант, со вновь воспламенившимся раболепием взирая на красавицу.
Но так как я продолжал буравить её тяжёлым взглядом, она снизошла до косвенного объяснения, глядя при этом на самого юного и нейтрального в нашей компании:
– Я всегда любила и люблю истинных кавалеров, которые никогда не упустят случая сделать мне комплимент и напомнить о моей красоте. А разговоры о старухах меня сразу приводят в бешенство.
Понятно! Она никак не могла мне простить игнорирования её неоднократного эффектного появления. Но за кого она меня принимает? И кем бы хотела видеть? Ласкающимся к её ручке хомяком или туповато улыбающейся от её вида жабой? А может, слизнем, только и ползущим на запах её тела? Увы, такого она может дождаться, только будучи со мной наедине и ведя себя точно так же по отношению ко мне. Иные варианты – мне неприемлемы.
К всеобщему удивлению, малой молчать не стал:
– Верная позиция, Дани, очень верная. И я всегда твержу нашему лидеру, чтобы он подыскивал себе женщину умную, могущую оценить о ней заботу всегда, а не сиюминутно. Жаль, что такие в нашем окружении пока ещё не попадались… – И, пользуясь тем, что Эван задал какой-то вопрос баронете, повернулся только ко мне, сбавил тон почти до шёпота, словно возвращаясь к нашему разговору в начале застолья: – …И зря ты отвергаешь Алевтину! Вот палец даю на отсечение, вы друг другу не только подходите идеально, но и понравитесь с первого взгляда. Вот послушай, как она поступила перед самым моим убытием из Саллагара…
И стал интенсивно нашёптывать о какой-то девице, которая грамотно всё вызнала о приставучем ухажёре, догадалась о его подленькой и низменной душонке, а потом прилюдно козла опозорила и дала ему от ворот поворот. История и в самом деле слушалась интересно, а главная героиня выглядела идеальной в моём понимании женщиной. Особенно по уму, порядочности, откровенности и высокого нравственного достоинства.
Получалось, что мы о присутствующей даме раньше и намёком не перебрасывались, и мой верный соратник пытается меня сосватать за какую-то из своих, хорошо знакомых ему тёток. Мы, конечно, о таком конкретно примере не договаривались, да и сама идея была так себе, но союзнику я подыгрывал от всей души. И пригнулся к нему ухом, и все остальные разговоры за столом игнорировал полностью.
Может, и не стоило «будить зверя» в строптивой и капризной душе сударыни Дарзлей, но я не мог отказать себе в удовольствии наблюдать краем глаза и своим чувством ауроцепции, как она проходит все те стадии эмоционального восприятия, которые пережил из-за неё я недавно. Растерянность сменилась недоумением, потом недоверием и насмешкой. Затем навалившееся недоверие перешло в презрение, после – в откровенную злость, а там и до бешенства оставалось всего чуть-чуть.
Мой Пятница впал в творческий азарт, описывая с восторгом требования, которые дочь весьма богатых и обеспеченных родителей предъявляет к своему будущему избраннику. И шептал свои слова только для меня, получалось достаточно громко, чтобы и сияда всё слышала:
– Алевтина как раз о таком, как ты, мечтала: сдержанный, мужественный, разносторонне развитый, бесстрашный и в первую очередь умный сам и ценящий это качество в женщине. Так что не сомневайся!..
– Но разве такое бывает, – раскрыл я своё главное опасение, – чтобы красивая женщина была ещё и умной? Это же полный абсурд! Ошибка природы!
– Согласен, не бывает, – кивал Александр с видом битого жизнью философа, – но исключения лишь подтверждают общее правило. Вот она и является тем удивительным исключением, ошибкой природы… Ну сам посуди…
И очередная история, теперь уже доказывающая, как девица на выданье стройна, прекрасна и мила, полилась в мои уши. Но и другие ушки, шевелящиеся как у эльфийки, ловили каждое вылетевшее слово. Баронета даже слушать перестала обращённые к ней вопросы, настолько сосредоточилась
